Адмирал понимал, что канал невозможно разрушить обычными ударами палубной авиации с авианосцев. Даже если разбомбить шлюзы пикирующими бомбардировщиками, то янки довольно быстро их восстановят и, более того, усилят базовую береговую авиацию в Панаме настолько, что повторная атака станет просто невозможной. Необходима была десантная операция невиданного масштаба. Ведь для захвата зоны Панамского канала необходимо как минимум несколько пехотных дивизий. От Панамского канала до Гавайских островов – четыре тысячи семьсот морских миль, а от метрополии – так целых восемь тысяч триста.
Задача была невероятной по сложности, но выполнить ее надо было в как можно более сжатые сроки. Ибо вдобавок к двум уже введенным в строй линкорам типа «Норт Кэролайн», имеющим на вооружении девять шестнадцатидюймовых орудий главного калибра, к осени этого года курс боевой подготовки закончат четыре вновь построенных и аналогично вооруженных американских линкора типа «Саут Дакота». А весной-летом следующего года будут готовы еще четыре более совершенных линкора типа «Айова». Кроме того, в различных стадиях готовности, от закладки на стапеле до принятия на вооружение, находилось восемь новейших американских авианосцев типа «Эссекс», способных нести по сто самолетов разом, и этот конвейер даже и не думал останавливаться.
Японский императорский флот на фоне US Navy выглядел гораздо скромнее. Всего десять линкоров постройки 1912–20 годов, на данный момент уже сильно устаревшие, со слабой артиллерией и броней, а также великан «Ямато», чья боеспособность, как оказалось, была сильно переоценена, и шесть больших авианосцев, каждый из которых был способен нести по шестьдесят боевых самолетов. И самое главное, в ходе войны Япония не имела возможности строить новые боевые корабли, систершипы «Ямато»: «Мусаси», который только что вступил в строй, но не прошел еще курса боевой подготовки, и наполовину построенный «Синано», достраивались в ходе войны с ужасным скрипом.
Поэтому решение вопроса о противостоянии Америке лежало не в плоскости соревнования экономик, а в плоскости выгодных тактических решений японских адмиралов и в героическом самопожертвовании солдат, матросов и офицеров, а также в заключении выгодных для Страны восходящего солнца политических союзов. Ставка на Германию Адольфа Гитлера оказалась для Японии провальной. Этот союзник, находящийся на другом конце континента, уже проигрывал свою войну и скоро должен был вообще исчезнуть с политической карты мира. В связи с этим Японской империи снова предстояло сделать выбор, и выбирать приходилось одну из двух держав. Или Советская Россия, или США. С янки война идет, с Советской Россией последние бои отгремели три года назад, и флот в инциденте у Номон-Кана[11] участия не принимал.
Все эти соображения адмирал Ямамото несколько дней назад изложил императору Хирохито и Гэнро. Если бы не было разгрома американского флота в Коралловом море и последующего захвата Гавайев, то с адмиралом на эту тему, наверное, никто бы и не стал разговаривать. Но теперь Ямамото имел славу великого флотоводца, любимца богини Аматерасу, и поэтому все его доводы были выслушаны внимательно. Конечно, вопрос смены политической ориентации обсуждался только в узком кругу, состоявшем из императора и некоторых его советников, но операция по захвату и как можно более длительному удержанию Панамского канала под названием «Яшмовая ваза» была полностью одобрена.
Для этой операции персональным императорским указом из состава Квантунской армии выделялась пятидесятитысячная группировка, объединенная в Первый особый десантный корпус, который еще требовалось доставить на другой конец планеты. Подразумевалось, что, сражаясь на развалинах Панамского канала, все эти люди должны будут погибнуть. Поэтому командиров в этот корпус надо будет подбирать особо тщательно, чтобы избавиться от особо злобных своих врагов.
Погибнуть должны будут и два устаревших линкора – «Фусо» и «Ямасиро», которые планировалось ввести в озеро Гатун, через которое проходит Панамский канал, для того чтобы они, будучи посажены на мель, огнем своей крупнокалиберной артиллерии смогли поддержать сражающуюся на Атлантическом побережье японскую пехоту. В обычном линейном бою ценность этих пожилых кораблей весьма сомнительна, но там их двадцать четыре четырнадцатидюймовых орудия смогут совершить очень многое.
Погибнут и те несколько авиационных сентаев (полков), которые на борту авианосцев будут доставлены к Панамскому каналу и в ходе проведения операции поддержат действия десантников с воздуха. Но, погибая, они дадут возможность Империи выжить. Имя каждого из тех, кто высадится в Панаме, будет увековечено в храме Ясукуни, ибо все они – герои, и среди них не может быть ни трусов, ни предателей. Он это видит, он знает, что так будет.
Выйдя из состояния сатори, адмирал Ямамото поднял голову и взглянул на своих почтительно молчащих подчиненных.
– Господа, – сказал он адмиралам, которые вместе с ним готовы были уйти и в бессмертие истории и на морское дно, – Божественным Тенно перед нами поставлена задача атаковать и полностью уничтожить Панамский канал и тем самым связать руки американцам для действий на Тихом океане. Да, это очень трудная задача, но мы выполним ее с честью, потому что легкие задачи не для Объединенного Императорского флота. Тэнно хэйко банзай!
20 августа 1942 года, полдень. Соединенные Штаты Америки, Вашингтон, Белый дом, Овальный кабинет
Ровно два месяца прошло с возвращения из Советской России вице-президента США Генри Уоллеса, который привез информацию, перевернувшую представление президента Рузвельта о себе, своих друзьях, об окружающем мире вообще и об Америке в частности. За эти два месяца обстановка на советско-германском фронте изменилась до неузнаваемости.
В ожесточенных боях, выдержав натиск летнего генерального наступления немцев, Красная армия перешла в решительное контрнаступление, и во второй раз за 1942 год отправила в нокаут германскую группу армий «Юг». Отчеты американской военной миссии в Москве недвусмысленно говорили о том, что русские выстояли на ринге и научились наносить вермахту удары сокрушительной силы, побеждая его не только тогда, когда он был истощен полугодовым непрерывным наступлением, но и тогда, когда он был на пике своей мощи. Отдельные главы этого отчета были посвящены нетрадиционному применению радиовзрывателей для зенитных снарядов и организации фронтовой зоны ПВО. При этом отмечалось, что такой уровень военного искусства ранее Красной армии был обычно не свойствен.
Крепкая, как бетон, и вязкая, как смола, оборона русских – на первом этапе сражения, и стремительный рывок танковых лавин, рассекающих вражеский фронт и выходящих в глубокий тыл противника – на втором. Еще полгода назад никто бы не мог подумать, что русские сумеют выиграть встречное танковое сражение у одного из лучших генералов Третьего рейха[12] и окружить почти миллионную немецкую группировку, продолжая кромсать ее в многочисленных котлах. Фотографии с поля боя под Сумами, сделанные Эрнестом Хемингуэем и другими американскими и английскими корреспондентами, побывавшими там буквально через несколько дней после отгремевших боев, произвели на Рузвельта неизгладимое впечатление. Там сила столкнулась с силой, рурская сталь с уральской, тевтонская ярость с русским мужеством, и одни, победив, двинулись дальше, а другие остались навсегда на этом поле обгорелыми железными коробками.
Неудивительно, что вслед за военными победами Советы начали одерживать победы дипломатические. Бескровный переворот в Болгарии в разгар русского наступления вызвал такой же переворот в Румынии. За ними последовал крах всего южного фланга советско-германского фронта. В результате перерезанными оказались коммуникации, ведущие к германским войскам
