Гвендолин с мольбой протянула к нему руки:
– Она нужна Кровавому Королю. Пойдем… Пойдем со мной, хозяин. Пойдем…
Она дергала его за рукав, словно ребенок, выпрашивающий у родителей конфет. Отвращение Рука превратилось в… нежность. Как будто между ними струилась какая-то энергия. Тени тут же зазмеились к этой паре.
Вскрикнув, я метнула в Гвендолин поток огня. Она отшатнулась от Рука, выхватывая кинжал, а потом бросилась бежать. Рук вскочил, но я успела схватить его за рубашку.
– Не надо! Это ловушка! – крикнула я и снова метнула огонь.
Прикрыв глаза рукой, чтобы защитить себя, Гвендолин убежала в темноту. Я оглядела сад, думая, что она могла затаиться, но ее нигде не было.
Рук покачнулся, затем, застонав, ударил кулаком по скамейке.
– Я не хотел, чтобы ты видела меня слабым, – сказал он. – Я никогда этого не хотел.
Я едва не напомнила ему, во что он превращается. Только предупреждение Фенсвика заставило меня молчать.
– Ты должна видеть другое – как я управляю этими силами. – Рук посмотрел мне в глаза. – Что я достаточно силен, чтобы позаботиться о нас обоих. – Он обнял меня. – Потому что я хочу жениться на тебе, Генриетта. – Он снова поцеловал меня, взяв мое лицо в ладони. – Я люблю тебя, – прошептал он, когда мы отстранились друг от друга.
Я закрыла глаза, меня переполняла печаль.
– Я тоже тебя люблю.
Я и правда его любила. И я очень за него боялась. Очень.
17
На следующее утро мы с Руком сидели на скамеечке в комнатушке Фенсвика под крышей. Мария – прядки волос прилипли к лицу, рукава закатаны – налила в деревянную чашку кипящую жидкость, добавила несколько зеленых листочков, а затем пододвинула чашку к Руку.
– Пей, – сказала она.
– Что это? – спросил он с озабоченным выражением лица, показывая на оставшиеся листики.
– Мята. Подслащает вкус. – Мария пожевала один и поймала мой взгляд. Я рассказала ей о том, что произошло прошлой ночью, и она согласилась, что нужно попробовать что-то новое. Причем быстро.
Рук проглотил варево в один глоток и стукнул чашкой по столу.
– Что это? – Он закашлялся и отбросил чашку, как будто она причинила ему боль.
– Корень одуванчика, мед, немного белладонны, несколько видов грибов. – Мария намеренно не стала упоминать про яйца пауков, о которых сказала мне, и я подумала, что это мудро с ее стороны. Белладонна меня тоже волновала. Это был яд, в маленькой дозе, но тем не менее яд. Предполагалось, что он атакует паразита, растущего внутри Рука. Если сработает, мы убьем эту гадину. Нет, никаких если, – это сработает.
Должно было сработать.
Рук приложил руку к животу и застонал.
Я вскочила, когда он прижал голову к столу и впился ногтями в дерево. В комнате потемнело. В моих руках тут же вспыхнул огонь. Пока Мария тянулась за своим топором, темнота еще больше сгустилась.
Пожалуйста. Не так, не сейчас.
Свет в моих руках загорелся ярче, и тени исчезли.
Рук поднял голову, массируя лоб основанием ладони, как будто приходил в себя после ночной пьянки. Он моргнул, глядя на меня. И… я увидела, что его левый глаз стал ярко-голубым.
– Случилось что-то хорошее? – спросил он, вставая.
Мария просияла и вернулась к огню, чтобы помешать содержимое котла, висящего над ним.
– Очень хорошее, – ответила она, а я, обняв Рука, положила ему голову на грудь.
– Если это делает тебя счастливой, то это точно хорошо, – прошептал он мне в волосы. Потом я его поцеловала. Его губы были сладкими от меда. Прошлая ночь мне не приснилась.
– Не знала, что я еще и любовную порцию сделала, – растягивая слова, сказала Мария.
Покраснев от смущения, мы с Руком отстранились друг от друга.
– Что это? – Фенсвик вразвалку зашел в комнату, и я сразу же помогла ему залезть на стол, чтобы он смог увидеть изменение в облике Рука.
Фенсвик повертел в руках пуговицу на своей курточке.
– Меня продадут в Лощину и заставят танцевать, – изумленно сказал он.
Я не знала, что это значит, но посчитала, что он доволен.
Домовой изучил остатки зелья в чашке, перелил их в стеклянную миску и добавил какой-то розовый сироп.
– Минутка найдется? – прошептала мне Мария, пока Фенсвик осматривал глаза Рука. Мы вынырнули в коридор.
– Ты гений, – сказала я.
– Ну да, в той или иной степени. – Довольное выражение с ее лица исчезло. – Но могут быть осложнения. – Она накрутила колечко волос на палец. – Сейчас важно, чтобы он оставался спокоен. Если его сердце будет биться слишком быстро, – сказала она, ударяя кулачком по собственной груди, – зелье может его ослабить. А если он ослабеет, то, что в нем, будет сражаться как дьявол, чтобы заполучить контроль.
Понятно, тайные ночные похождения абсолютно исключены, не говоря уже о драках.
Мария продолжила:
– Тебе придется ограждать его от любого перевозбуждения. Я имею в виду не только плохое, но и хорошее.
Многозначительный взгляд заставил меня побледнеть. Рук и я наконец-то объявили себя парой и сейчас не могли вести себя соответственно? Мне пришлось сдерживать себя, чтобы не заспорить.
– Ты можешь дать ему что-нибудь, чтобы он поспал? – спросила я. То, о чем я просила, было ненамного лучше, чем одурманивать его наркотиками, но Мария согласно кивнула.
– Хорошо, подсыплю что-нибудь в настойку. Будем надеяться, он не заметит.
– Спасибо тебе за все. – Я натянула плащ и торопливо застегнула. Часы уже били час, и я опаздывала.
Мария улыбнулась:
– Значит, уходишь тренироваться?
– Ты бы хотела пойти и посмотреть? – Я просветлела от этой мысли, а она легко согласилась.
– Я с удовольствием. Хочу посмотреть на вашего колдуна в действии. Он забавный, – улыбнулась Мария. – И, думаю, нам надо взять с собой побольше сэндвичей.
Когда мы вышли из экипажа, Мария, открыв рот, уставилась на дом Агриппы, даже чуть корзинку не уронила.
