– Полли, ты с каждым днем хорошеешь, – сказал Магнус. – Я надеюсь, мама не заставляет тебя слишком много работать?

Служанка всплеснула руками, показывая, насколько странно звучит это предположение, и вскоре убежала на кухню.

– У вас славный дом, миссис Магнус, – произнесла я.

Она взмахнула платочком:

– Полли такая душка. Я не могу платить ей столько, сколько она заслуживает, но она не уходит! Джулиан посылает мне, сколько может, из своего жалованья. – Она улыбнулась сыну. – Однажды я попыталась Полли отпустить. Сказала, что помогу ей найти работу получше, но она так горько расплакалась, что мне пришлось ее оставить!

– В моем детстве все так всегда и было, – шепнул мне Магнус. – Дом, полный смеющихся женщин.

– Звучит чудесно, – улыбнулась я.

– Да-да, так оно и было, – добродушно усмехнулся он.

Когда мы сели за стол, я едва удержалась, чтобы не проглотить все в один присест. Чай был очень горячим и душистым. Торт состоял из нежных коржей, пропитанных кремом и вареньем. И я не одна была такой… голодной. Ди протянул тарелку за третьей порцией добавки, уши у него покраснели, но Фанни одарила его улыбкой.

– Артур, милый, ты ведь знаешь, как мне нравятся мальчики со здоровым аппетитом, – сказала она, и я поняла, что Ди был здесь частым гостем.

В обществе Магнуса и его матери было трудно перестать смеяться. У Фанни были немного театральные манеры, совсем как у ее сына. Она округляла глаза, когда рассказывала смешные истории, а то, как она изображала голоса, было просто истерически смешно! Например, рассказ о том, как она потеряла свою шляпку-таблетку в парке, рассмешила меня так, что у меня заболел живот.

Я взглянула на портрет, висящий на дальней стене: пожилая женщина с идеально уложенными седыми волосами.

– Это моя grand-mère, Маргарита. Дедушка встретил ее во Франции во время революции, – сказал Магнус, предлагая мне сахар. – Она была актрисой и шпионкой.

Казалось, он был особенно горд последним обстоятельством. Но Фанни презрительно усмехнулась:

– Бабушка не была шпионкой.

– Шпионка, – беззвучно прошептал Магнус, а затем продолжил: – Но Марго ни в малейшей степени не обладала колдовством. Когда она впервые прибыла в Лондон, она вызвала здесь настоящий переполох. – Он посмотрел на портрет с глубоким уважением, которого я никогда не замечала в нем прежде. – Бабушка была самым сильным человеком из всех, кого я встречал.

– В самом деле, – сказала Фанни с довольной улыбкой. – И она была самой замечательной свекровью, о которой только можно мечтать.

Магнус с нежностью взглянул на мать.

У Агриппы был великолепный особняк, у Блэквуда – почти дворец. Но здесь и правда был дом.

– Жаль, что я не знала своих бабушку и дедушку, – сказала я.

– Да, – кивнула Фанни с сочувствием в глазах. – Война сотворила с семьями ужасные вещи. Но, конечно, всегда можно расширить свою семью. Не правда ли, Джулиан?

Она со значением посмотрела на сына. Впервые показалось, что Магнус не нашелся что ответить, а Блэквуд немедленно сменил тему на погоду.

После чая Магнус, Блэквуд и я вышли в сад, чтобы подышать воздухом. Ди остался в гостиной, чтобы насладиться игрой Фанни на фортепьяно. Мелодии доносились до нас и во дворе. Двор был крохотный, но ухоженный, с красивыми цветущими кустами; в углу стояло дерево с побеленным стволом, под ним – каменная скамейка. Блэквуд отошел к кустам и уткнулся в мои бумаги с инструкциями, я села на скамейку, а Магнус подпер плечом ствол.

– Как обосновалась Мария? – спросил он. – Еще не грозила Блэквуду топором?

– Она помогает Руку с его… Контролем.

Магнус кивнул:

– Значит, у него все хорошо?

– Да.

Мне было неприятно врать, но это была не совсем ложь. Скорее, более широкое толкование правды.

– А как твоя рука? – спросила я.

Я наблюдала за ним весь день. Движение в локте было скованным, я слышала, как Магнус шипит от боли, когда делает быстрые выпады.

– Со мной все будет в порядке. Со мной, в конце концов, всегда все в порядке. – Он с трудом изобразил легкомысленный тон.

– Ты можешь тренироваться? – Я нервно затеребила костяной свисток, все еще свисающий у меня с шеи; не знаю, почему я его не сняла. – Сегодня всем было дьявольски трудно…

– По мне, лучше тренироваться, чем отдыхать, даже если будет больно. – Он посмотрел вверх, на темнеющее небо. – Я больше волнуюсь о маме и Полли, чем о моем злосчастном увечье. С тех пор как защита пала, я хочу увезти их из города.

– Куда они поедут?

Он пожал плечами:

– В этом-то и проблема. Единственные места, где сейчас безопаснее, чем в Лондоне, – это Сорроу-Фелл и Домбрийский приорат. И оба места так далеко на севере… Чтобы доставить туда моих женщин в целости и сохранности, потребовалась бы армия.

– Но, может, воспользоваться дорогами фейри? – Я вспомнила, что Мэб сказала о запросе Уайтчёрча. – Если бы Мэб согласилась…

– Я не хочу, чтобы Мэб приближалась к моей матери. – Выражение его лица ожесточилось, и он зашел за дерево. Зачем только я ее вспомнила? Иногда я бываю такой дурой.

– Ты мне не рассказал, что она у тебя забрала, – сказала я.

– В том-то все и дело, – горько вздохнул он. – Я не помню. Хотя, может быть, это благословение. Счастливые воспоминания нужны лишь для того, чтобы потом, позднее, пытать тебя.

Это было совсем на него не похоже.

– А твоя мама знает правду о… – Я не смогла закончить предложение, но он понял. О том, что сделала Мэб. О том, что его укусил фамильяр и он чуть не умер. Магнус задрожал.

– Нет. Она, конечно, сказала, что хочет все знать, но я не могу. – Он вздохнул и подобрал лист, который, напоминая о приближении осени, по краям был ярко-красным. – Вот это поворот событий, да? Когда ты начинаешь защищать своих родителей, а не наоборот. – Он отпустил лист, и тот, кружась, упал на землю. – Возможно, в этот момент