ребенком.

Если он не перестанет потягиваться, я упаду в обморок. Я придвигаюсь ближе.

– Что означает твоя татуировка?

– Это не татуировка. – Он делает паузу. – В смысле, да, но мой отец сам ее сделал.

Она тянется вдоль всей моей спины. От одной руки к другой.

Каждый раз, когда он рассказывает что-то о своем отце, и я думаю, что хуже быть

уже не может, – оказывается, что может. Я сглатываю.

– Он сделал это сам? – Я прерываюсь, чтобы не спросить, было ли это больно.

Конечно же, это больно.

– Да.

Я начинаю различать слова.

-... «так и он избавит тебя ото зла внутри тебя...»

Рев шлепает ладонью поверх предплечья.

– Не читай вслух.

Я отшатываюсь назад и выпрямляюсь, шокированная.

– Прости.

– Нет. – Его голос напряжен. Спустя мгновение он очень неохотно убирает ладонь, затем кладет обе руки на перила. – Ты меня прости. Этот стих о том, как непослушный

сын должен быть убит. – Рев делает паузу. – Он прислал мне его по эмэйлу сегодня днем.

Вау. Я не знаю, что сказать.

– Ненавижу это, – говорит Рев, и я впервые слышу яд в его голосе.

– Хочешь снова надеть свитер? – шепчу я.

– Да. И нет. – Рев не делает попытки поднять его.

– Хочешь подержать меня за руку? – Я протягиваю ему руку.

Рев изумленно смотрит на меня.

Затем делает глубокий вдох и переплетает свои пальцы с моими.

Его ладонь теплая рядом с моей, пальцы надежные и сильные. Это то, чего не

хватает моей виртуальной дружбе. Тепла человеческого тела. Звука его дыхания и

ощущения его кожи. На мгновение мне хочется закрыть глаза и раствориться в этом

чувстве.

– Ты придешь завтра в школу без свитера? – спрашиваю я неожиданно.

– Не знаю. Не думаю. Я не хочу... я еще не готов.

Я смотрю в его сторону и мой взгляд снова блуждает по его рукам, по мышцам его

груди. Мои щеки горят огнем, но я так же польщена, что он настолько мне доверяет.

– Уверяю тебя, никто не станет смотреть на твои шрамы.

Теперь краснеет он. Он отводит взгляд.

– Ты забавная.

– Я даже не шучу. Если я тебя ударю, ты вообще почувствуешь это?

Он приподнимает брови.

– Думаешь, что смогла бы меня ударить?

Эта самая близкая к флирту вещь, которую он когда-либо делал. От этого мне

хочется его ударить, только чтобы посмотреть, что он будет делать. Я смотрю в его глаза и

вижу в них звезды.

– Хочешь узнать?

Он смеется.

– Видишь? Бесстрашная. – Затем он фыркает. – Вперед. Врежь мне как следует.

– Что, если я свалю тебя с перил?

– Я попрошу тебя показать мне, как ты это сделала.

Мне нравится, что в его голосе нет высокомерия. Тем более, если учесть, что он, вероятно, мог бы сбить меня с перил всего одним пальцем.

Может быть, это то, что предает мне мужества сжать кулак, отвести руку и

замахнуться.

Он двигается, словно молния. Я ожидаю, что он отобьет мою руку, но он этого не

делает. Не совсем. Он двигается внутри круга моего движения, и внезапно я оказываюсь

охвачена его руками, его лицо у моего плеча.

Он такой теплый рядом со мной. У меня перехватывает дыхание и кружится голова.

– Мне уже давно стоило попытаться ударить тебя.

– На самом деле, ты вовсе не пыталась меня ударить.

Он отпускает меня и, по правде говоря, очень напрасно.

Теперь он стоит, а я пялюсь на него.

– Ты останавливаешь удар объятиями? Я совершенно точно неправильно понимала

джиу-джитсу.

Он смеется, громко.

– Цель в том, чтобы оставаться близко. – Он делает паузу. – Дистанция дает

противнику возможность ударить тебя.

– Можешь повторить?

– Конечно.

Я снова замахиваюсь. Он снова меня ловит.

– Думаю, мне понадобится еще около сотни демонстраций, – говорю я.

Он снова смеется, и я чувствую это по его телу. В субботу вечером я была

потрясена чувством его спины, прижатой к моей спине. Это в миллион раз лучше.

В этот раз он отпускает меня гораздо медленнее.

– Значит, вот так по настоящему нужно останавливать удар? – говорю я. – Кажется, по телевизору мне врали.

– Технически, я должен был уложить тебя на землю, но...

– Звучит многообещающе.

Совершенно точно мой мозг утратил связь с моим языком. Мое лицо вспыхивает.

Его брови взлетают. Рев сдавленно усмехается.

-... но не думаю, что тебе бы понравилось упасть на асфальт.

Я беру его за руку.

– Ладно. Тогда пошли.

Он с готовностью следует за мной, и я веду его в сад заброшенного дома. Мое

сердце подпрыгивает в моей груди. Трава густая, а земля мягкая от недавнего дождя. Текси

оббегает двор, таща за собой поводок.

– Покажи мне по – настоящему, – говорю я.

Рев медлит. Кажется, он обдумывает это.

– Боишься? – дразню я, но мой голос звучит прерывисто.

– Нет. – Он делает паузу и его щеки снова краснеют. – Возможно. А ты?

– Я же бесстрашная, помнишь? – Я сжимаю кулак и замахиваюсь.

Он обхватывает меня руками, но я оказываюсь не готова к подножке. Я уже лежу на

спине в траве, прежде чем успеваю понять, что падаю.

Его тяжелое тело придавливает меня, его лицо совсем близко к моему. Я чувствую

его дыхание у моей шеи.

Я бы согласилась остаться в таком положении целый следующий час.

Текси использует именно этот момент, чтобы начать лизать мой лоб. Я хихикаю.

– Текси... уйди. Уйди, собака!

Она снова облизывает мой лоб и убегает.

Рев отклонился назад. Он смотрит на меня сверху вниз, оперевшись руками о

землю рядом с моими плечами. Такая поза оказывает потрясающее действие на его

бицепсы.

– Это именно то, что ты себе представляла?

Я смеюсь.

– Даже больше этого. – Я делаю паузу. – Что дальше?

Его глаза светятся в темноте.

– Сама мне скажи.

– Ты же у нас эксперт в джиу-джитсу.

– Ну. – Его голос звучит строго. – В джиу-джитсу ты не позволила бы мне уйти так

далеко.

– Дистанция – это плохо?

Рев кивает.

– Дистанция – это плохо.

Мои руки находят его плечи, лишь легкое касание кончиков пальцев, следуя вниз по

швам его рукавов, пока не находят голую кожу.

Рев замирает. Улыбка исчезла.

Мои пальцы тоже замирают.

– Так нормально? – шепчу я.

Он кивает – движение быстрое и едва уловимое, как будто он не доверяет своему

голосу.

Я провожу пальцами еще на пару дюймов вниз по голой коже, и Рев дрожит.

– Все еще нормально? – шепчу я.

Он снова кивает. Одна рука спускается к локтю, и теперь он оказывается ближе, отчасти касаясь меня своим телом. Его грудь вздымается рядом с моей при дыхании.

– Так нормально? – шепчет он.

Теперь моя очередь кивать.

Его пальцы следуют линии моего лица, задерживаясь, словно он хочет запомнить

это чувство. Изгиб моей брови, мягкость щеки, линию челюсти.

Мои ладони замерли на его предплечьях. Каждое касание его пальцев наполняет

меня теплым медом.