Это Деклан. Я знаю, что это Деклан.

Внутри меня вспыхивает стыд. Хотел бы я тоже спрятаться у себя в комнате.

Он врывается в кухню, словно ураган. Я двигаюсь ближе к краю раковины, пока до

меня не доходит, что я делаю, и я заставляю себя оставаться на месте.

– Привет, Деклан, – говорит папа, как ни в чем не бывало.

– Привет. – Деклан также проталкивается мимо него, и прокладывает дорогу мимо

шкафчиков по направлению ко мне. Лицо яростное. Челюсть опухла и покрыта синяками.

Я хорошо ему врезал.

Я морщусь. Понятия не имею, что сказать.

– Хочешь врезать мне в ответ? Я не против.

– Нет, я не хочу тебя бить, придурок. Я послал тебе около тридцати сообщений. Ты

в порядке?

Мои брови взлетают.

– Ты спрашиваешь, в порядке ли я?

– Да.

Это похоже на тот момент, когда папа дал мне понять, что не позволит мне прогнать

его из моей комнаты. Мне хочется рухнуть на пол.

– Нет, – говорю я. – Не в порядке.

– Тогда пошли.

Я не двигаюсь. У меня кружится голова.

– Куда пошли?

– Вниз. За перчатками. Если уж тебе нужно помахать кулаками, давай найдем что-

нибудь получше моего лица.

Глава 26

Эмма

Мои родители торгуются над соглашением по разделу имущества на кухне.

Я сижу на диване, уставившись в старый фильм на Netflix и слушая их

препирательства на тему того, у кого б ольшие затраты на содержание машины и кто

сколько должен платить за продукты. Никто из них не сказал мне и слова с тех пор, как я

вернулась из школы. Они заперты в коконе своих собственных проблем.

Мне бы хотелось запереться в коконе своей спальни, но я не могу вынести мысль о

том, чтобы не узнать, о чем они, в конце концов, договориться.

Когда они закончат, я буду лишь еще одной вещью в длинном списке.

Я не могу это выносить. Я не могу здесь находиться.

Я свищу и хватаю поводок.

Дождь замедлился. Это уже вошло в привычку идти в сторону церкви, и Текси

автоматически делает поворот в конце моей улицы.

Я тайно надеюсь, что там меня будет ждать Рев.

Да, как же. Мы не собирались встретиться, и после того, как я нагрубила ему в

машине, не могу представить, чтобы он только и ждал получить еще одну порцию

грубости.

И все же я надеюсь.

Я съела ланч в библиотеке, сгорбившись над компьютером. Избегая Кейт. Избегая

Рева. Избегая жизни. Я хотела промотать еще одну пару, но без машины не знала, как еще

можно было быстро и незаметно покинуть территорию школы, и была совершенно не в

настроении брести под дождем.

Вместо этого я зашла в Гильдию Воинов и играла с Итаном. Над каждым

монитором висит предельно ясный стикер «НИКАКИХ ИГР ВО ВРЕМЯ ЗАНЯТИЙ», но

большей части моего сознания было на это плевать.

Церковные скамейки пусты. Полоска травы рядом со зданием тоже.

Конечно. Сегодня никаких романтических свиданий.

Я отпускаю Текси по своим делам, затем свищу. Она подбегает прямо ко мне, стирая любую оставшуюся надежду на то, что Рев сидит где-нибудь с наггетсами, просто

вне поле зрения.

Я такая жалкая.

«У тебя есть какая-нибудь хорошая, обнадеживающая цитата из Библии о

разводе?»

Мне не стоило так на него набрасываться. Я гадаю, обрадовалась бы мама, скажи я

ей, что унаследовала ее тенденцию делать едкие замечания, вместо того, чтобы

унаследовать ее пристрастие к медицине.

Может быть, мне стоит пойти к нему и извиниться.

И прежде, чем я могу об этом подумать, я именно это и делаю. Достаточно просто

снова найти его дом. Свет горит в каждом окне, пробиваясь сквозь туманную морось. Его

родители показались мне добрыми.

Как только эта мысль возникает в голове, я знаю, что не постучусь к нему в дверь.

Я не могу находиться среди нормальной семьи. Не сейчас. Не тогда, когда дома у меня

полный хаос. По той же причине я не могу пойти к Кейт.

Мой мобильник вибрирует.

Итан.

Итан: Как идут дела сегодня? Я искал тебя онлайн.

Может быть, это знак.

Я отворачиваюсь от дома Рева и направляюсь обратно к церкви, печатая на ходу.

Эмма: Гуляю с собакой, потому что они торгуются над соглашением о разделе

имущества.

Итан: Все очень плохо?

Эмма: Когда я уходила, они орали, кто из них внес первый вклад в аренду

дома. Так что, угадай.

Итан: Ох.

Эмма: И не говори.

Итан: Тебя не напрягает, что нужно каждый день выгуливать собаку?

Эмма: Нет, я не против. Мама говорит, что это единственный способ оторвать

меня от компьютера, но здесь тихо. И у меня есть телефон.

Итан: Как зовут твою собаку?

Эмма: Техас.

Итан: Пришли мне фотку.

Я поднимаю телефон и высовываю язык. Техас смотрит на меня через плечо, навострив уши. Я нажимаю кнопку, чтобы сделать снимок, затем посылаю ему.

Итан: Она милашка.

Эмма: Спасибо. Она хорошая собака.

Итан: Хотел бы иметь собаку. Думаю, это помогло бы мне иметь хоть одного

сторонника.

Эмма: В этом она хороша.

Я кусаю губу, затем добавляю еще строчку.

Эмма: Ты одинок?

Итан: А как ты думаешь?

Я пялюсь на его сообщение. Прежде, чем я успеваю придумать ответ, он добавляет

еще строчку.

Итан: Прости. Я не хотел быть грубым.

Эмма: Все в порядке. Ты не был.

Он не отвечает.

Здорово. Теперь я разрушила еще одну дружбу, даже не пытаясь.

Но затем появляется длинное сообщение.

Итан: Да. Я одинок. Я целый год просидел в своей комнате. По ночам всегда

онлайн. Единственные люди, с которыми я разговариваю – гейдеры. В течение дня

все меня игнорируют. В этом нет их вины – я тоже их игнорирую. Однако это не

очень-то помогает продвижению к вершине социальной лестницы.

Я не знаю, что ответить. Есть что-то ужасно грустное в его опыте.

Я гадаю, должна ли я быть благодарной своей матери за то, что она заставляет меня

выходить из дома каждый день.

Итан: Извини. Что-то на меня нашло.

Эмма: Нет, это ты извини. Я могу чем-то помочь?

Итан: Может, одолжишь мне свою собаку?

Затем он присылает улыбающийся смайлик в солнечных очках.

Эмма: Ха – ха, в любое время.

Итан: Ловлю на слове.

И он снова присылает улыбающийся смайлик.

Итан: Полагаю, ты не пришлешь мне свою фотку.

Эмма: Почему?

Итан: Просто любопытно.