И всё же Марш до сих пор не вернулся.
От переживаний Эдион не находил себе места. Казалось, что бутылка с дымом светится всё ярче и ярче, словно бы сигнализируя о его местонахождении. Юноша шёл вдоль берега реки до тех пор, пока не нашёл укромный уголок, в котором он смог запрятать бутылку таким образом, чтобы её свечения вообще не было видно.
Эдион подкрался поближе к кромке леса в надежде разглядеть Марша. От шатров его отделяло всего одно поле, и он видел снующих туда-сюда людей. Но он не видел ни следа Марша. Неужели тот обо всём солгал?
Неожиданно Эдион понял, что должен поговорить с матерью. Её слова были единственным настоящим доказательством. Он перестал расспрашивать её много лет назад, но теперь у него было имя. Ей придётся подтвердить или опровергнуть его.
Теперь ей придётся рассказать ему правду.
Когда Эдион вошёл в шатёр, Эрин вскочила на ноги.
– Эдион! Наконец-то. Я отправила Мэла отыскать тебя. Нам нужно поговорить.
– Прекрасно, потому что мне тоже нужно с тобой поговорить, – Эдион подошёл поближе к матери, – сегодня был крайне насыщенный день. Рассказать тебе, что я натворил?
– Сперва я должна рассказать тебе о госте, который у меня…
– Я был у мадам Эрут, украл серебряный корабль у Стоуна, меня избили и к тому же обоссали люди Стоуна, я повстречал прекрасного юношу из Абаска, сходил в баню, принял немного демонического дыма и выяснил, что мой отец – принц.
Эдион уставился на свою мать. Её лицо было неподвижной маской.
– Мне повторить последнюю часть? Кое-кто сказал мне, что мой отец – принц Телоний из Калидора.
– Кто… кто тебе это сказал?
– Ну, уж точно не ты.
– Ты злишься.
– Ты удивлена?
– Ты видел Ригана? Это он тебе сказал?
– Какое это имеет значение? – Голос Эдиона был полон разочарования. – Я хотел, чтобы ты рассказала мне об этом.
Его мать притихла, но ненадолго.
– Ты же знаешь, я всегда поступала так, как считала лучшим для тебя.
Эдион закатил глаза.
– Я уже слышал это раньше. Слышал это достаточно долго. Так что просто скажи мне: это правда? Я должен услышать это от тебя.
И снова она замолчала. Мастерица молчать, как и всегда. Затем она заговорила.
– Принц Телоний – твой отец.
Она села. Он тоже.
Так это правда.
Его отец не умер. Его отец был принцем. Он сам был принцем.
– Как?
И его мать рассказала свою историю. Ту же, что и всегда, вот только теперь его отец обрёл имя. Она повстречала Телония, когда он был ещё совсем юным, до того, как получил престол Калидора. Они полюбили друг друга, у них был очень короткий, но чудесный роман, а затем он ушёл, не зная, что Эрин забеременела.
– Вы бы поженились? Если бы он знал?
Эрин пожала плечами.
– Скорее всего, нет. Он был принцем, а я – торговкой из Питории.
– Ты должна была мне рассказать.
– Я делала то, что считала лучшим для тебя.
– Это не было лучшим. Я должен был знать. Не имеет значения, что я ничего не мог с этим поделать. Я должен был знать.
– Я не уверена в этом.
Эдион стиснул зубы.
– Даже сейчас ты не готова признать, что ошиблась!
– Я поступила так не для того, чтобы причинить тебе боль, Эдион. Ты должен найти своё место в жизни. Принц, твой отец, не желал тебя знать. Теперь хочет. Теперь ты нужен ему. Теперь его законнорождённые дети мертвы. Он использует тебя, Эдион, посадит на поводок.
– Он – мой отец. Я хочу хотя бы встретиться с ним.
Эрин вздохнула.
– Да, разумеется. Я понимаю, Эдион. Ты узнал обо всём от лорда Ригана?
– Нет. Я узнал об этом от одного из отцовских слуг, которого он послал сюда, чтобы найти меня и… – Следует ли ему рассказывать матери, что Риган здесь, чтобы убить его? Она будет волноваться, но Риган может представлять угрозу и для неё.
– И что?
– И предупредить. Мама, Риган не хочет отвезти меня обратно в Калидор. Марш говорит, что он здесь, чтобы убить меня.
– Но это невозможно! Он был здесь только сегодня, разговаривал со мной, хотел увидеть тебя. Я пообещала, что пошлю за ним, когда ты вернёшься.
– И почему же ты говоришь, что это невозможно?
– Риган – близкий друг твоего отца. Его самый давний друг. Я встречалась с ним один раз, давным-давно, когда они оба были здесь. Может, он и был немного отстранён, но всегда учтив и вежлив.
– Признаю, я знаю не много убийц, но я готов представить, что некоторые из них способны быть учтивыми и вежливыми.
– Ты знаешь, что я имела в виду. Он – человек чести.
– Ты настолько хорошо его знала? А если и настолько, как хорошо ты знаешь его сейчас, семнадцать, восемнадцать лет спустя?
Эрин взглянула на сына, на её лице в первый раз проступила тень сомнения.
– И я могу предположить, что многие его соратники-лорды не обрадуются тому, что на сцене появится бастард вроде меня.
– Дитя любви, не бастард.
Эдион снова закатил глаза.
– Дитя любви, – настойчиво повторила его мать. – Вот кто ты такой.
– Не для них.
Эрин потёрла лицо. Она выглядела уставшей.
– Ну? – спросил Эдион. – Что, по-твоему, я должен сделать?
– Ты хочешь встретиться со своим отцом?
– Да, хочу.
– Тогда езжай к нему. – Голос его матери звучал раздражённо. Они сидели, глядя друг на друга.
Чуть более мягким голосом Эрин продолжила:
– Я думала, что Ригану можно доверять. Но, возможно, я ошибалась, а этот слуга прав. Но кто знает?
– Марш, слуга, мог убить меня сегодня, но не сделал этого. Я ему доверяю.
– Найдутся люди, возможно даже, довольно много, кто будет против тебя. Лучше и безопаснее всего не доверять никому.
– А будешь ли ты в безопасности, мама?
Она горько усмехнулась:
– Я всего лишь мать. Я никому не интересна.
– Ты приедешь ко мне в Калидор?
– А что мне там делать? Здесь у меня своя жизнь, своё дело. Если ты останешься там, я тебя навещу, – Эрин вымучила улыбку. – Может, я найду там несколько новых покупателей.
Эдион подумал, не стоит ли ему подойти к ней и обнять, но это казалось неправильным. Они редко касались друг друга. Никогда не обнимались. Он не мог обнять её сейчас. Может быть потом, перед уходом.
– Что бы ни случилось, – произнесла Эрин, – мне бы хотелось думать, что ты меня не забудешь. Уверена, ты будешь часто писать.
Она казалась обиженной. Официальной и деловитой.
– Я буду часто писать, – заверил мать Эдион.
Они снова замолчали. Эдион не знал, как быть. Просто собрать рюкзак и уйти казалось бессердечным, но ничего другого ему не оставалось.
– А что там насчёт воровства и того, что тебя обоссали?
И внезапно ему оказалось совсем не тяжело обо всём ей рассказать.
– Я краду вещи. Всегда
