– Риган выглядит богачом. Люди не доверяют богачам и готовы поверить в самые худшие слухи о них. Они надеются, что время от времени богатеям будут задавать хорошую трёпку, причем не имеет значения, заслужили они её или нет.

Дорога до Дорнана заняла у Ригана пять дней. Марш с Холивеллом потратили вдвое меньше времени, отчего они пришли к выводу, что Риган явно не спешил передать принцу печать. В Питории было прохладнее и больше зелени, чем в Калидоре, и в то же время она была больше. Дороги здесь казались шире, реки глубже, а города больше и богаче. Холивелл мог говорить, что люди презирают богачей, но здесь все жители казались сытыми и довольными жизнью.

Они прибыли в Дорнан ранним вечером. Маршу Вестмаут показался оживлённым местом, хотя на самом деле порт был не оживлённее Калии в ярмарочные дни. А вот улицы Дорнана были настолько забиты лотками, что по ним было сложно пройти. Тротуары были заполнены мужчинами с цветными волосами – одни были окрашены ярко красный цвет (это были люди шерифа), у многих же волосы были цвета морской волны – знак преданности местному лорду.

Марша с Холивеллом направили в поле, где была возведена временная конюшня. В конюшне за постой лошадей с них содрали больше, чем они платили за ночлег в придорожной корчме. С другой стороны, у них не было выбора, и они достигли конечной точки своего путешествия. Скоро они найдут Ригана. Холивелл спросил про лучшую корчму в городе, туда абаски и направились. По пути Марш прислушивался к разговорам, мысленно практикуя новый язык.

В корчме Холивелл сказал, что ищет друга из Калидора, который должен был приехать только сегодня днём.

– Вы тоже из Калидора? – спросил корчмарь, вглядываясь сначала в глаза Холивелла, затем в глаза Марша.

– Конечно, – ответил старший абаск, – хотя у нашего друга карие глаза.

– Ну, какого бы цвета они ни были, их здесь нет. Мы забиты под завязку на протяжении последней недели. По правде говоря, мы забиты больше, чем под завязку. В некоторых комнатах разместилось по три-четыре постояльца. И я не думаю, что в других корчмах ситуация отличается от нашей.

Холивелл направился к следующему постоялому двору. Однако две корчмы спустя стало очевидно, что все заведения действительно переполнены, и каким бы богатым или благородным не был Риган, ему не удалось бы получить для себя комнату. Абаски выяснили, что существует возможность арендовать койку в частных домах или в палаточных городках на окраине Дорнана.

– Если он остановится в чьём-нибудь доме, найти его будет непросто, – заметил Холивелл.

– Он так не поступит, – возразил Марш. – Чтобы великий лорд Риган остановился на ночлег в доме какого-то простолюдина? Никогда. Нам следует проверить палаточные городки.

Палатки для ночлега представляли собой большие шатры, в которых выстроились ряды походных кроватей, отделённых друг от друга занавесками. У изголовья каждой кровати стоял тяжёлый металлический сундук, в который можно было сложить свою одежду и другие вещи.

Холивелл оглядел палатки со скептицизмом.

– Неподходящее жильё для лорда.

Марш покачал головой.

– Риган солдат. Представит себе, что снова отправился в военный поход. Вон… смотри!

Юноша указал на Ригана, вышедшего из-за одной из занавесок в дальнем конце шатра. Марш опустил голову и, стараясь вызывать как можно меньше подозрений, отвёл себя с Холивеллом с пути Ригана. Риган мог и не узнать бывшего виночерпия своего сюзерена, но глаза абасков были слишком заметны. Лорд прошел мимо, не удостоив парочку и взглядом. Марш с Риганом двинулись следом, смешавшись с толпой.

Риган ходил по ярмарке, словно бы оценивая всё мероприятие. Он перекусил возле лотка с едой, но никого не встретил. Казалось, он совершенно не спешит найти бастарда принца. Когда стемнело, лорд вернулся в свою ночлежку. Холивелл снял себе койку в том же шатре, но Марш не захотел рисковать и сказал спутнику, что подыщет себе другое жилье.

– Не уходи далеко, – посоветовал ему старший товарищ, – наша пташка может оказаться очень ранней. Если сын принца здесь, мы должны быть готовы действовать быстро. Нельзя позволять ему уехать с Риганом.

– Я понимаю, – ответил Марш, а затем, подумав, что ему нужно быть более твёрдым, добавил: – Я сделаю то, что должно.

– А что, если для этого потребуется кого-нибудь устранить? Например, Ригана. Как там твоя совесть, не проснётся внезапно? Не помешает тебе?

Желудок Марша скрутило в узел. Он почти догадывался, что это входит в планы Холивелла. Может, лорд Риган и не испытывал энтузиазма касательно полученного задания, но он выполнит его и убьёт любого, кто попробует его остановить. Он был калидорским лордом, другом принца и уважаемым солдатом. Другими словами, достойный соперник, и Маршу с Холивеллом потребуется применить силу, чтобы остановить его.

– Риган поддержал Телония, когда принц пожертвовал Абаском, и весь мой народ погиб. Моя совесть будет чиста. На самом деле, моя совесть спрашивает меня, почему я так долго ждал, прежде чем отомстить.

Холивелл улыбнулся.

– Ты отомстишь, брат мой.

Марш оставил Холивелла и принялся бродить по ярмарке. В его душе зрело возбуждение от того, что он наконец-то что-то сделает, а не будет просто ждать. Холивелл убьёт Ригана, а он, Марш, поможет ему. И так будет правильно. Юноша был воином, абаском. Почему он не должен наказывать тех, кто предал его соплеменников? Риган не дождётся от него жалости. Лорд прожил долгую и полную привилегий жизнь. Джулиен, брат Марша, – нет. Юноша наблюдал за тем, как разговаривают и смеются другие мужчины. Холивелл теперь был его другом, его единственным другом. Не мешало бы помнить, что лорд Риган был близким другом принца Телония. Смерть Ригана станет для принца тяжёлым ударом. А учитывая, что Телоний ещё и сына лишится, это будет двойной удар. Марш попытался вспомнить всех своих друзей, бок о бок с которыми он рос в Абаске. Вспоминать их лица становилось всё сложнее, но он прошёлся по именам: Делит, Хедж, Анара, Амарк, Гранус, Тарин, Ванар. Все мертвы. Ради них и ради всех абасков, Риган заплатит.

Марш смотрел на все эти великолепные пироги, мясо и сыры, которые предлагались торговцами, но он не хотел есть. Он понаблюдал за акробатами и артистами на ходулях, проскользнул в шатёр, посвящённый танцующим мужчинам, но не нашел ничего, что могло бы отвлечь его от тяжких мыслей. Так было, пока он не прошёл мимо шатра цирюльника, где прямо в тот момент несколько людей красили свои волосы в кроваво-красный цвет. Юноша остановился, зашел и попросил подстричь его по местной моде – подлиннее на голове и гладко выбрить вокруг шеи. В результате он мигом сделался гораздо менее подозрительным. Затем Марш отправился в леса к северу