Меня затошнило. Ее рассуждения были отвратительно логичны.
— Также неясен вопрос с продолжительностью действия этого колдовского эликсира. Если положить, что в среднем он действует на колдунью, скажем, в течение года, то даже по самым скромным прикидкам получим, что за все это время должны были пропасть около двадцати или тридцати детей. Так куда мы должны направиться в первую очередь?
— В архив, — я был ошеломлен. — Но неужели возможно, что колдунья похищала детей в течение двадцати лет и никто этого не заметил?
Девица удивленно уставилась на меня.
— Вы откуда такой взялись? Вы знаете, сколько детей пропадает в крупных городах ежегодно? Я уже молчу про бездомных бродяжек, малолетних рабов или просто бедняков, у которых детей больше, чем они в состоянии прокормить? Вот что меня действительно удивляет…
Экипаж затормозил настолько резко, что моя спутница, сидевшая как раз напротив, не удержалась и полетела прямо на меня. Ее более чем откровенно декольте уткнулось мне прямо в лицо, а сама она оказалась у меня на коленях.
— Вот демон! — она не торопилась отодвинуться, заорав прямо у меня над ухом на извозчика. — Кто так тормозит, болван неотесанный!
— Да слезьте же с меня! — я больно стукнулся головой и теперь растирал ушибленное место. — Вы специально это сделали?
— Вы слишком мнительны. Пойдемте, мы приехали.
Здание архива располагалось на Лазурной площади, между городской управой и больницей. Старое каменное здание, некогда бывшее складом местной шелковой мануфактуры, было переделано под архив. В нем хранились записи о рождении, браке и смерти жителей города и его окрестностей, а также дела громадского сыска, судебные решения, церковные процессы, хроники, копии торговых соглашений, сделок купли-продажи, договора рабовладения и прочая информация о деловой жизни горожан. Как найти записи о рождении помчицы Малко я приблизительно себе представлял, но вот как искать дела о пропавших детях?
Неожиданно на нашем пути возникло препятствие в виде сурового вида стражника, который решительно преградил нам путь. Здоровый детина с небритой, насквозь пропитанной вином физиономией наотрез отказался впустить нас внутрь. Мои увещевания и даже угрозы он проигнорировал начисто, твердя как заведенный фразу про то, что никого не велено пускать без личного разрешения бургомистра. Я понимал, что завтра это разрешение у меня будет, и я вернусь сюда, но будет потеряно драгоценное время. С досады пнув камень, попавшийся мне на глаза, я вернулся к девице, которая отстраненно наблюдала за моей перепалкой со стражем порядка, и сказал с горечью:
— Ничего не поделаешь, придется вернуться сюда завтра…
Девица насмешливо скривилась:
— И это все, что вы можете сделать? Ждите тут.
Она направилась к здоровяку. Я ожидал, чего угодно, но только не того, что стражник расплывется в глупой улыбке, заворожено взирая на девицу, согласно кивнет, отопрет замок на двери и удалится в неизвестном направлении! Девица даже не удосужилась взглянуть на меня, моментально юркнув внутрь здания. Я поспешил следом.
— Как вам это удалось? Что вы ему сказали? — я покорно брел за девицей по темному коридору. В архиве не было окон, но она предусмотрительно захватила свечу с конторки привратника.
— Я же говорила, что у меня есть связи в этом городе, — я не видел ее лица, но знал, что она опять насмешливо кривится. И лжет. Она вдруг резко остановилась и развернулась ко мне так, что я чуть не налетел на нее.
— Осторожней!
Девица протянула мне огрызок свечи, зажгла его от своей и кивнула в сторону уходящего влево ряда с конторскими записями.
— Записи рождения, смерти, брака. Ищите семейство Малко. Возьмите все, что найдете, слышите, все — по мужу и по ней самой, по их родственникам, родословную родителей. Встретимся в приемной зале, не задерживайтесь.
— А вы сами куда собрались? — меня злила собственная беспомощность и ее откровенно командный тон. Кем она себя возомнила?
— Я поищу записи о пропавших детях.
— Интересно, как вы собираетесь их искать? Здесь тысячи, нет, сотни тысяч дел!
— Вообще-то, здесь есть классификатор. — Она потрясла у меня перед лицом толстенным гроссбухом. Я даже не заметил, откуда она вообще его взяла.
— Господин инквизитор, советую вам поторопиться, мне надо быть к шести в церкви.
Я побрел между полками, уставленными огромными томами с записями, пытаясь разобраться в классификации. И в себе. Пустячное, как мне казалось поначалу дело, приобретало все более пугающие очертания. И хотя я имел раньше дела с колдунами, но опыта самостоятельного ведения дознания не было. Раньше всегда был наставник, опытный инквизитор, принимавший решение. Да и дела-то были несложные: мелкое колдовство и еще одно, где вместо колдовства был мошенник, вымогавший деньги у доверчивых простаков, демонстрируя незатейливые фокусы и только выдававший их за колдовство. Я чувствовал, что не готов принять на себя ответственность за судьбу пропавшей девочки. Осознание, что от меня зависит безопасность и других детей, потенциальных жертв, сильно тяготило меня, но еще больше меня беспокоил тот факт, что приходилось терпеть участие в дознание этой малохольной. Хотя, с другой стороны, все же надо признать, что если бы не она, дела бы и вовсе не было, колдовства бы не обнаружили. Девочку бы поискали какое-то время, а со временем дело о пропавшем ребенке закрыли бы, как возможно до этого закрывали подобные дела. Да и то, что мы получили доступ в архив в воскресный день, тоже ее заслуга. Я наконец нашел букву "М" и вытащил пыльный том церковных записей. Запись о браке помчика Малко с девицей Этной Христович обнаружилась в середине тома, страницу я аккуратно заломил, сунул том под мышку и побрел искать букву "Х".
К приемной я добрался первым, огарок свечи уже практически догорел, я рисковал остаться в полной темноте. Шум за моей спиной обнаружил мою подельницу по незаконному проникновению в архив. Ее лица видно не было, она несла впереди себя стопку из несколько десятков толстых томов записей. Наверху неустойчивой конструкции была водружена почти оплывшая свеча, которая безжалостно закапала воском верхний том, раскачиваясь в такт движениям. Я бросился на помощь, помог сложить тома на стол, предварительно вычитал девицу за халатное отношение к драгоценным архивным документам, запачканным воском, на что она только презрительно фыркнула. Она поделила свою стопку на две откровенно неровные части, подвинула мне меньшую и сказала:
— Ищите записи заявлений о пропавших девочках. Я думаю, возраст можно ограничить где-то от пяти лет до… Когда начинается половое созревание? Годам к двенадцати или позже? — девица встала и зажгла газовый светильник, который, как оказалось, висел над конторкой архивариуса. — Да, думаю, от пяти до двенадцати.
— Почему?..
— Потом объясню. Страницы
