Черниговский князь вместе с северскими дружинами и наемными Половцами предпринял поход в Суздальскую землю. Около устья Тверды с ними соединились новгородцы, которых привел его сын (Владимир). Опустошив прибережья Волги, Святослав, не доходя сорока верст до Переяславля-Залесского, встретил Всеволода III, который, кроме суздальских полков, имел с собою вспомогательные дружины рязанские и муромские. Несмотря на нетерпение окружающих его, осторожный и расчетливый как истый северный князь, Всеволод не хотел рисковать решительной битвой с южнорусскими полками, известными военной удалью; а стал ожидать неприятеля за рекой Вленою (левый приток Дубны, впадающей в Волгу). Он расположил свой стан на ее крутых берегах в местности, пересеченной оврагами и холмами. Две недели стояли оба войска, смотря друг на друга с противоположного берега. Всеволод велел рязанским князьям сделать нечаянное ночное нападение. Рязанцы ворвались в лагерь Святослава и произвели там смятение. Но когда на помощь черниговцам подоспел Всеволод Трубчевскии («буй-тур» «Слова о полку Игореве»), рязанцы обратились в бегство, потеряв много убитыми и пленными. Напрасна Святослав послал к Всеволоду с предложением решить дело Судом Божиим и просил для этого отступить от берега, чтобы можно было переправиться. Всеволод задержал послов и ничего не отвечал. Между тем приближалась весна: боясь разлития вод, Святослав бросил обоз и поспешил уйти (1181 г.). В следующем году соперники восстановили старую дружбу и породнились женитьбой одного из сыновей Святослава на свояченице Всеволода, княжне Ясской. А вскоре затем (в 1183 г.), когда Всеволод задумал поход на Камских Болгар и просил Святослава о помощи, тот прислал ему отряд со своим сыном Владимиром.
Сия последняя война возникла вследствие грабежей, которым подвергались болгарские суда на Оке и Волге от рязанских и муромских повольников. Не получив удовлетворения за обиды, болгары вооружили судовую рать, в свою очередь опустошили окрестности Мурома и доходили да самой Рязани. Поход Всеволода III поэтому имел значение общей обороны русских земель от иноплеменников. Кроме суздальских, рязанских и муромских полков, в нем приняли участие черниговцы и смольняне. До восьми князей съехались во Владимире-на-Клязьме. Великий князь в течение нескольких дней весело пировал со своими гостями, а затем 20 мая выступил с ними в поход. Суздальцы Клязьмой спустились в Оку и тут соединились с союзными полками. Конница пошла полем мимо мордовских селений, а судовая рать поплыла Волгой. Достигши одного волжского острова, именуемого Исады, князья остановили здесь суда под прикрытием преимущественно белозерской дружины с воеводой Фомою Ласковичем; а с остальной ратью и с конницей вступили на землю Серебряных Болгар. С ближними мордовскими племенами великий князь заключил мир, и те охотно продавали русскому войску съестные припасы. Дорогой к русским неожиданно присоединился еще половецкий отряд, который был приведен одним из болгарских князей против своих соплеменников. Очевидно, в Камской Болгарии случались такие же междоусобия, как и на Руси, и владетели болгарские также наводили на свою землю степных варваров. Русское войско подступило к «Великому городу», то есть к главной столице. Молодые князья подскакали к самым воротам и сразились с укрепившейся около них неприятельской пехотой. Особенно отличился своим мужеством племянник Всеволода Изяслав Глебович; но вражья стрела пронзила его сквозь броню под сердце, так что он замертво отнесен в русский стан. Смертельная рана любимого племянника сильно опечалила Всеволода; он простоял десять дней под городом; и, не взяв его, пошел назад. Между тем белозерцы, оставшиеся при судах, подверглись нападению окольных болгар, которые приплыли Волгой из городов Собекуля и Челмата; с ними соединились еще болгары, называемые темтюзы, и конница из Торческа; число нападавших простиралось до 5000. Враги были разбиты. Они спешили уходить на своих учанах; но русские ладьи преследовали их и потопили более 1000 человек. Русская пехота воротилась домой тем же порядком, т. е. на судах; а конница также пошла через земли Мордвы, с которой на этот раз не обошлось без враждебных столкновений.
Тело умершего дорогой Изяслава Глебовича было привезено во Владимир и погребено в златоверхом храме Богородицы. Брат его, Владимир Глебович, как мы видели, княжил в Южном Переяславле и отличился своим геройством при нашествии Кончака Половецкого. Если не об этих Глебовичах, то о рязанских вспоминает «Слово о полку Игореве», когда обращается к могуществу Суздальского князя: «Великий княже Всеволоде! Ты бо можеши Волгу веслы раскропити, а Дон шеломы выльяти. Аже бы ты был (здесь), то была бы чага (пленница) по ногам, а кощей по резане. Ты бо можеши посуху живыми шереширы (метательными орудиями) стреляти, удалыми сыны Глебовы». Что такое обращение не было одной риторикой и что Всеволод принимал к сердцу обиды Русской земле от варваров, это показывает большой поход его на половцев, предпринятый весной 1199 года с суздальскими и рязанскими полками. Он дошел до половецких зимовников на берегах Дона и разорил их; Половцы не осмелились вступить с ним в борьбу; с своими кибитками и стадами они ушли к самому морю.
Беспокойные рязанские князья своими распрями и возмущениями доставили много хлопот Всеволоду. Он несколько раз предпринимал походы в их землю и совершенно подчинил ее. Князья соседней Смоленской области также почитали его старейшинство. Что же касается до Южной Руси, то еще при жизни энергичного Святослава Всеволодовича там было восстановлено влияние Суздальского князя. Последний тем удобнее мог вмешиваться в дела Приднепровья, что сам имел в нем наследственную волость Переяславскую, которую держал сначала своими племянниками, а потом собственными сыновьями. Мы видели, что после кончины Святослава Всеволодовича его преемники занимали Киевский стол только с согласия Всеволода III. Такого преобладания он достиг не посылая туда рати, подобно Андрею Боголюбскому, а единственно искусною политикой, хотя и соединенной с некоторым коварством. Известно, как он ловко поссорил Рюрика Киевского с Романом Волынским и помешал тесному союзу этих сильнейших владетелей Юго-Западной Руси, который мог бы дать отпор притязаниям Руси Северо-Восточной.
С помощью ловкой и осторожной политики Всеволод постепенно водворил порядок и спокойствие в своей земле, утвердил свою власть и имел успех почти во всех важных предприятиях. Незаметно также, чтобы он усердно следовал самодержавным стремлениям Боголюбского. Наученный его судьбой, он, наоборот, является хранителем старинных дружинных обычаев и чтит больших бояр. О каком-либо неудовольствии с их стороны летописи не упоминают; хотя в похвалу Всеволоду и прибавляют, что он
