Я рассказывала долго, и им было интересно, я это видела. А потом папа спросил: — А как же женихи? Есть успехи?
Я увяла.
— Я совсем забыла, блин. Я тупо забыла, верите? Там реально было интересно, очень. Если бы не повышенное внимание ко мне из-за его внимания, и ты меня не ждал, то я оттуда до вечера не выползла бы. Слушала бы и смотрела… А где наш огузок, как она себя вела, уже спит или сидит в загоне?
Мы еще поболтали с мамой, пока я переодевалась. Пообедали прямо на кухне — повар уже ушла. Потом я поднялась на второй этаж и прилегла в детской, ожидая, когда проснется мелкая. Долго ворочалась и вспоминала … Ярослава там. И его невесту. И ступор мой… и чувство это, как будто удар под дых… И почти невозможно держать лицо… Но мне это удалось, я точно знаю. Что ж больно-то так? Я же знала, что он уже чужой. И это мое решение. Он предлагал себя мне, а я шарахнулась, как от чумы. Правильно, в общем, шарахнулась, как оказалось. Нужно быстрей решать что-то с женихами. Время уходит. Папа взял билеты домой. Нужно решать…
Глава 14
На следующий день я подхватилась рано — Мира проснулась. Самочувствие было уже намного лучше, и я приняла дежурство, чтобы дать маме отоспаться. Покормила дочку, поиграла с ней, держа все же руку на перевязи, как и всегда дома. Перед дневным сном вышла погулять с ней на улицу. Уложила потом спать. Мама сидела с книгой, папа уехал в город с утра.
Он вернулся после обеда. Поел, заглянул к спящей Мирославе и позвал нас с мамой в гостиную.
— Так, товарищи семья! Эта программа действий, предложенная тобой и одобренная нами, дала сбой. Мы главного не учли, а именно — тот фурор, что ты произвела. Я бы на твоем месте сейчас и в магазин за хлебушком не выходил, а не то что за женихами. На, смотри. А еще нужно выпуск местных новостей поймать. Ты что-то там перемудрила. То ли с платьем, то ли вела себя не так как-то. В общем, почитай. Это суток не прошло, как оно уже в журналах. Сняли, наверное, предыдущую обложку и в последний момент тебя втиснули. Я возле киоска чуть не упал, думал — глаза подводят. Ан нет, дочечка. Полюбуйся, Вика. Читай вслух, Арина.
Я схватила журнал и уставилась на обложку. Крупным планом я — в руке бокал с шампанским, загадочная улыбка, шальной взгляд в никуда, это я отвернулась от Ярослава, держала лицо. Маникюр классный. Я посмотрела на папу.
— Читай-читай.
— Вчера…тра-та-та…художник…ага…ага. О! Прекрасная незнакомка! Да-а… Вот: — «Нет, я не знаю, кто она. Я не верил, что так бывает, хотя и слышал о таком. Муза, которую Высшие Силы иногда посылают художнику или музыканту… О таком можно только мечтать. Но если это земная женщина, я скажу для нее в надежде, что она услышит меня — я положу к ее ногам свою жизнь, состояние, титул, ни на что не претендуя, понимая, что стар и не достоин ее. Просто за счастье видеть ее рядом, рисовать…»
— Бли-ин, — выдохнула я тихо.
— Блин, — подтвердил папа, — не вздумай отозваться, если тебе его хоть немного жаль. Не нужно добивать мужика. Творческая личность, знаешь… и все такое. Они вообще со странностями, а иногда и с придурью.
— Ну да, лучше уж прекрасный образ…
— Так я не об этом даже сейчас. Я о том, что мы бросили свою квартиру, работу, прятались, напрягая чужих людей. А теперь на обложках журналов красуемся. Там тебя, конечно, не унюхают, но если уже знают, кого ищут… Для чего ты им там… Найти — плевое дело. Сейчас дамы из салона выстроятся в очередь на интервью и все.
— Я не говорила там свое имя.
— Ты его назвала на весь мир. Зачем?
— Не знаю… С ним иначе нельзя — только так. Да, талон именной, Бешеной….Ирины Борисовны. Нужно предупредить ее, — вскочила я.
Мама, сидевшая до сих пор молча, тихо проговорила:
— Арина, а может это то, что ты искала? Титул, состояние, даже жизнь… И ни на что не претендуя. Кого ты будешь теперь искать тут, тебя же на части порвут после всего этого. Ты думаешь, что сможешь без сопровождения появиться хоть в одном из тех мест? Мы с отцом присмотрелись как-то, примелькалось, что ли… Я никогда не думала, не представляла, что ты можешь производить такое впечатление. И мне страшно, Арина. Уже не только из-за иномирцев. Он понравился тебе… ты говорила. Он не женат? Дети есть?
— Нет. В прессе даже намеки делались, завуалировано так…но нет. Он нормальный. Геи так не смотрят на женщин — с таким уважением.
— А ты знаешь, как они смотрят? — развеселился папа.
— Ну да: фи-и, прати-ивная.
— Кто знает, Арина… Он боготворит тебя и тебе тоже нравится. Он привлекателен, не так и стар, может, что и сложится. Родишь ему наследника, — мечтала мама.
— Бред какой-то. И где мне его теперь искать? По гостиницам бегать?
— Ты не дочитала. Сидит, ждет на выставке. Каждый день, еще неделю. Рисует. Я так понимаю, что тебя… Думай.
— Ага.
Папа подошел, включил телевизор. Почти убрал звук.
— Сейчас подъедут Аркадий и Ярослав. Расскажешь все, что сможешь вспомнить о его бабушке. Что тогда тебе говорила, все до мелочи. Это важно. Им нужно выяснить все об этом.
— Ладно, — протянула я хмуро.
До отъезда оставалось несколько дней. Они это серьезно? Думать? До меня медленно, под каким-то другим ракурсом, доходило все, что я напланировала — найти совершенно чужого незнакомого мужика, выскочить замуж, спать с ним, позволяя все. Видеть каждый день, постоянно. Говорить с ним, спать…опять. Я это серьезно планировала? А папа? Он серьезно это разрешил? Я задумчиво и с подозрением посмотрела на него.
— Папа, давай уже — колись. Ты же не по-настоящему согласился на мой план? Что ты хотел
