XXII

Морской черт

Только я был во всем виноват. Самонадеянный болван! Решил, что справлюсь с опасностью, а сам ее даже не заметил. Убийца прятался на корабле, а я даже не удосужился осмотреть лодку, уверенный, что в таком тесном, забитом ящиками помещении спрятаться нельзя. Оказалось, можно, да еще как!

Убийца был настоящим хамелеоном, сливаясь с внешним фоном, когда это требовалось, он лишь в нужный момент обретал свой истинный вид. Наверное, так он прятался и в отеле, ожидая, пока я усну, и только счастливая случайность спасла меня в тот раз.

В этот же раз мне не повезло…

Я медленно обдумывал произошедшее, пока до меня не дошел очевидный факт: я мыслю, а следовательно?..

И в эту же секунду я почувствовал обжигающий холод, настолько сильный и резкий, что от неожиданности ошарашенно распахнул глаза.

Вокруг было темно, но не это главное – я находился под водой, медленно опускался на дно!

Неужели дядя Отто попросту выкинул мое бездыханное, как он думал, тело за борт? Присутствия U-бота поблизости я не обнаружил, сплошная темнота без единого просвета.

Каким-то образом я сумел сдержать судорожный вздох и не нахлебаться воды, но надолго меня явно не хватит. Удивительно, что я уже давно не захлебнулся, даже умудрившись каким-то образом выжить на лодке.

Руки и ноги двигались едва-едва, но все же мне удалось развести их в стороны крестом и перестать погружаться. Одежда сильно мешала, тянула вниз, но скидывать куртку было неудобно, я и так чувствовал, что времени у меня почти не осталось, в глазах зарябило – рано или поздно тело само сделает глубокий вдох.

Мелкая рыбешка проплыла прямо передо мной, едва не задев по лицу хвостом, за ней пронеслась целая стайка крупнее. Я не рыбак, но прежде мне казалось, что зимой рыба не носится подо льдом, а медитирует в ожидании весны.

С каждый секундой руки и ноги слушались меня все лучше и лучше, я уже не болтался кулем, а плыл вверх все быстрее, умудряясь сохранять чувство направления в темной глубине.

Стало чуть светлее или мне только показалось? Я удвоил усилия и через некоторое время едва не врезался в ледяной потолок, бесконечно расходящийся во все стороны.

Меня подхватило течение и понесло вперед, время от времени переворачивая, дезориентируя, но я все же умудрялся принять правильное положение, стараясь отыскать взглядом хотя бы малейший просвет в корке льда.

Бесполезно!

Целый метр льда, сказал Отто, река промерзла на рекордную глубину. Мне никогда не найти выход – его просто не существует.

Странно, что я еще не задохнулся. И, самое удивительное, я все еще мог сдерживать дыхание. Сколько времени прошло с момента, как я очнулся? Три минуты, четыре, пять? Не думал, что подобное возможно…

Что-то блеснуло справа от меня, и тут же одна из рыб внезапно стремительно понеслась вверх, а прочие испуганно порскнули в стороны.

Даже не успев осознать, что произошло, я уже плыл следом. Главное – не упустить рыбину из виду!

Чуть в стороне мелькнул лучик света, а рядом – еще несколько. Рыбацкие лунки! Рыба направилась прямо к свету, я – за ней. Корка льда тут была заметно тоньше, всего сантиметров двадцать – тридцать, видно, сильное течение не давало воде замерзнуть.

Рыбину наконец поддели сачком, и она исчезла из моего поля зрения.

Лунка была слишком узкой, чтобы я мог в нее пролезть. Все, что я сумел, это высунуть наружу руку, второй же рукой я принялся крушить лед снизу, стараясь расширить отверстие.

Бесполезно! Сил не хватало, лед не ломался. Мелькнули смутные тени. Пара кусков льда упала сверху и опустились на дно, чтобы тут же всплыть вновь, но уже чуть в стороне. Кто-то помогал мне, пытаясь расширить лунку сверху.

Слишком медленно. Не успеть. Левую ногу свело судорогой. Я едва держался за выступ, еще немного – и течение просто снесет меня с места.

Я согнулся в три погибели, пытаясь чуть размять ногу, и больно ударился локтем о что-то твердое в кармане куртки.

Неужели?

Я сунул руку в карман и чуть не захлебнулся от переизбытка чувств. Дядя Отто, спеша избавиться от моего мертвого, как он думал, тела, даже не удосужился меня обыскать. Револьвер и «дырокол» так и лежали в моем кармане. От первого толку под водой не было, а вот устройство чужаков могло сработать.

Скрюченными от холода пальцами я вытащил «дырокол», молясь всем тридцати трем богатырям и Черномору, чтобы он не выпал из рук.

Я направил оружие вверх и в сторону и нажал на выступ – спусковой крючок. Вода вокруг забурлила – энергоимпульс мгновенно вскипятил ее на своем пути. Я варился живьем, как ерш в ухе, но больно мне не было, я попросту не чувствовал собственное тело.

Выстрел легко пробил корку льда, но вот легче от этого не стало – просто появилась еще одна лунка, чуть шире остальных.

Тогда я изменил тактику, приложив «дырокол» прямо ко льду и выстрелив несколько раз подряд по периметру намеченного квадрата.

Надеюсь, там наверху никто не пострадал.

Некоторое время ничего не происходило, только вода вокруг все бурлила после серии выстрелов. Я стрелял снова и снова, разнося ледовую корку по кусочкам, как расстреливал стену в ресторации.

Едва увидев достаточный просвет, я из последних сил подался наверх, к свету.

Меня подхватили за руки и с силой выдернули из воды. Только тогда я вздохнул полной грудью, разрывая легкие от кашля. «Дырокол» выпал из моей руки.

Святые грешники, я никогда прежде не думал, что обычный глоток воздуха может быть таким вкусным, опьянять, но в то же время бодрить, кружить голову и давать жизнь.

– Он живой, смотри-ка!

– Правда живой. Дышит! Налей ему!

– Так не бывает, люди не живут под водой, это морской черт! И вода кипит! Не хотела бездна его отпускать. Дай-ка ледоруб, прибьем тварь!..

– Погоди ты за ледоруб хвататься, это человек. С людями нельзя ледорубом! Налей, говорю, пусть согреется.

– Человеки под водой не дышат, это морской черт, говорю тебе! Убьем его, пока он слаб!

Я слушал разговор, но никак не реагировал на происходящее вокруг, просто лежал и наслаждался жизнью, чистым морозным воздухом, легким ветерком.

Я жив! И это главное.

– Барин, выпей, полегчает. – В споре победил сторонник мирного решения вопроса, чему я был только рад.

Мне прямо к губам поднесли край посудины. Я отхлебнул и чуть не поперхнулся. Самогон, ядреный, пробирающий до костей!

Ногу вновь свело от боли, и я наконец открыл глаза. Солнце ярко светило с небес, было не позже двух часов пополудни, а рядом со мной топтались на снегу, чуть пошатываясь, два бородатых мужика-бауэра в тулупах и меховых шапках. Один из них держал в руках ледоруб, недобро поглядывая в мою сторону. Рядом на льду валялось несколько рыбин.

На берегу к березке была привязана лошадка, там же рядом я заметил и телегу, на которой, видно, и прибыли бауэры.

– Спасибо! – Самогон быстро помог мне согреться.

Я тяжело поднялся на одно колено, начав разминать ногу. Странно, но холода я