– Прошу на борт! – От пирса к лодке был перекинут короткий трап. Отто прошел по трапу, спрыгнул с него на U-бот, снял с шеи ключ, вставил его в неприметное отверстие и несколько раз провернул по часовой стрелке, после чего потянул на себя ручки, и люк медленно открылся.
– Вы хотите, чтобы я плыл с вами?
– Несомненно, Кира. Иначе из бухты не выбраться. Только по воде. Загрузка проводилась в ином месте, после чего я перегнал лодку сюда. Но ты же хотел со мной поговорить, так в чем проблема – вот он я!
– Я хотел поговорить с Перевозчиком. Я понятия не имел, что это вы…
– Поговорим по дороге, у меня мало времени.
Я пожал плечами и спрыгнул на лодку. Дядя уже скрылся внутри аппарата, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
Внутри оказалось еще более тесно, чем я думал. Все пространство было заставлено деревянными ящиками – не повернуться, и только впереди, в отсеке управления оказалось чуть просторнее.
– Садись куда хочешь, – радушно предложил Отто. Он уже задраил изнутри люк и расположился в удобном кресле перед целым рядом приборов.
Я устроился на одном из ящиков. Все происходящее мне сильно не нравилось.
– Обзорное окно у нас есть, но пока открывать его рано, так что пойдем по приборам. К счастью, нам недалеко.
Дядя нажал на одну из кнопок, U-бот вздрогнул и начал движение.
– Главное – нормализовать внутреннее давление. Сейчас мы немножко приспустим… и потом подкачаем… начинаем погружение…
У меня слегка заложило уши, но скоро это прошло.
– Из бухты вышли, пройдем заливом чуть выше по течению, обогнем Фридрихсград с севера, а потом еще часок, и мы на месте. Нас будут ждать. Сдадим товар, и можно идти обратно. Да-да, эти самые ящики. Внутри виски, только более дешевый. Вся партия пойдет в окрестные города, Симбирский расширяет клиентуру. Подозреваю, что его люди гонят напиток сами, но в столице предпочитают торговать фирмой, а не подделкой. Для провинции же сойдет и такой товар. Я же просто помогаю миновать блокпосты. Видишь, у меня от тебя секретов нет.
Моральными дилеммами я не мучился. Контрабанда алкоголя – не мои проблемы, и сдавать участников нелегальных поставок в полицию я не собирался. Честно говоря, я даже не видел в этом ничего плохого. Это же не работорговля и не наемные убийства – торгуют люди запрещенным по чьей-то глупости товаром и пусть торгуют.
Но зачем мне, по сути, сдали всю цепочку, начиная от поставщика и кончая получателем, включая все нюансы маршрута? Возможно, кто-то уже списал меня со всех счетов. А перед мертвецом таиться бессмысленно. Ну да это мы еще посмотрим…
Отто крутил то один, то другой вентиль, сверяясь с показаниями приборов и время от времени громко ругался.
– Шайсе[15], эта зима слишком холодная. Река промерзла на метр вглубь, придется ползти по дну. Даже перископ не поднять, обзора совсем нет. Но ничего, на точке встречи поднимемся, там все подготовят.
Контрабандные дела меня интересовали не слишком сильно, куда больше меня занимал иной вопрос.
– Дядя, давайте начистоту? Зачем вам понадобилось присутствие моего товарища, репортера Рата, на приеме фогелей? Какое вообще отношение к этому вы имеете?
– А кто это, господин Рат? – искренне удивился Отто. – Я такого не знаю и никаких дел с ним не вел.
– Как же так? Мне сказали, что именно вы, господин Перевозчик, приказали достать пригласительный для репортера.
– Не припомню такого, извини, племянник.
Отто отвел глаза, правды от него ждать не стоило.
– А реликвия фогелей? – продолжал задавать вопросы я. – Зачем нужно было ее похищать?
– Реликвия фогелей? – переспросил Отто. – А что это? Первый раз слышу. Любопытно…
Я ошарашенно замолчал. Такого развития разговора я не предполагал. Мало того что сам ничего нового не узнал, так еще и выдал важную информацию врагу. А в том, что Отто враг, я не сомневался. И теперь он знает, что я ищу некую важную реликвию.
– Скажите, дядя, а ведь вы не только контрабандой на жизнь зарабатываете? Не так ли? Все же бритты купили вас тогда с потрохами. Купили вместе с чертежами или без них, но купили?! Или же запугали?
В глазах Отто мелькнуло нечто – отголосок старых страхов, и я понял, что попал в цель.
– Можешь называть это как угодно, я же предпочитаю говорить иначе: я сменил работодателя на более достойного, вот и все. У нас в стране слишком мало ценят конкретного человека. Все для империи, ничего для себя. А я с этим постулатом не согласен.
– То есть вы – агент бриттов?
– Да боже упаси. Это слишком мелко, Кира, а я человек, рожденный для великих дел! Шпионить – задача интересная и занимательная, но быстро наскучивает. Я живу ради идеи, ради нее и умру, если придется.
– Если не бритты, то кто? Организация? Компания «Механикс»? Это опять они?
– Эх, Кира, Кира. Вроде вымахал детина, этакий лоб стал, а что в лоб, что по лбу. Ничего-то ты не понял. Мои наниматели – представители совсем иных кругов. Очень жаль, что ты не уехал тогда со мной…
– Зачем вы все это мне говорите? Хотите переманить на свою сторону? – Я нашарил в кармане револьвер.
– Нет, Кира. – Дядя сожалеюще посмотрел на меня. – Я знаю, это бесполезно. Все гораздо проще – ты здесь, чтобы умереть.
Я все же успел выхватить оружие, но нажать на спусковой крючок уже не сумел.
Что-то пребольно укололо меня в шею, и пальцы мои разжались, револьвер упал на пол.
Я успел обернуться и увидел его – черного человека, моего убийцу. Он стоял в узком проходе между ящиками, держа в руках духовую трубку. В этот раз он не промахнулся.
– Ты слишком сильно мешаешься под ногами, Кира, – услышал я краем меркнущего сознания. – Я сразу понял, как только узнал, что ты в деле: только смерть может тебя остановить. Но я этого не хотел, поверь. Мне приказали. Тебя не любят, Кира. Возможно, боятся, хотя я в это не верю. Слишком несопоставимы сущности. Извини, племянник, у каждого своя судьба… Кстати, я вспомнил господина Рата. У него еще есть супруга – прекрасная Элен и, кажется, дочка? Все это было в досье. Придется мне навестить их, и, боюсь, этой семье придется умереть от руки убийцы, а все улики укажут на тебя, племянник. Поэтому никого не удивит твое исчезновение, и искать тебя будут еще долго, но не найдут никогда…
Он говорил что-то еще, но я уже не воспринимал слова. Сначала отказали руки и ноги – они перестали мне повиноваться, и я рухнул на пол, потом отключилось зрение и слух, но я еще мыслил, осознавая, что это конец, что в этот раз я проиграл, окончательно и бесповоротно.
Потом
