В голове шумело. Мелькнула мысль досмотреть карманы этого брандахлыста, но потом решил не рисковать. Китель поручик не снял, а обшаривать спящего всегда чревато. Некоторые очень чутко спят даже тогда, когда налакаются до полного изумления.
К обеду арестованных выпустили, жандарм с солдатами уехал. Решено было представить дело так, словно к приезду солдат забастовка ещё продолжалась. И бунт, благодаря умелым и грамотным действиям поручика Глазова, был предотвращён. В кармане поручик увёз «благодарность» в виде конверта с десятью тысячами рублей.
После, поразмыслив на трезвую голову, Стас понял, что здорово переплатил, но потом махнул рукой. Как говорится, если кость попала в зубы волку, не пытайся отобрать, пожелай, чтобы подавился.
Перед отъездом нужно было сделать ещё одно дело. Плюнув на больную голову, Стас отправился в контору. На сей раз, о, чудо, ему удалось увидеть Александра. На протяжении всех последних событий инженера на прииске не было. Как пояснили маркшейдер, тот самый вертлявый француз, он проводил разведку окрестностей. Видимо, ему никак не давали покоя слова Стаса. Тот как-то, по дурости, сболтнул при Александре, что кимберлитовых трубок в этом районе несколько.
«Хотя, почему по дурости? — подумал опер, глядя на заросшего чёрной щетиной инженера. — Найдёт ещё одну трубку, хорошо. А выволочку я ему сейчас, в любом случае, устрою».
— Александр, вы в курсе, что тут чуть до бунта не дошло?
— Да, мне рассказали, — потупился тот.
— Мне вам надо объяснять, что вы не только технический специалист? Что вы ещё и руководитель? За какой, простите, хрен я вам такие деньги плачу?
— Я вам очень благодарен, Станислав Юрьевич, что вы мне поверили, — искренним голосом отозвался Александр. — И папа тоже вам очень признателен.
— Вот, кстати, о папе, — оживился Стас. — Я всё хотел спросить, да забывал. Он чей агент, «Де Бирса»?
Инженер отшатнулся, словно опер сунул ему под нос живую гадюку.
— Станислав Юрьевич! — Саша прижал руки к груди.
— Да, бросьте, Александр! — поморщился Стас. — Понятно, что на «Де Бирс», тоже мне, бином Ньютона. И пусть работает, я что, против? Папе надо иметь свой гешефт, разве нет?
— Н-ну, да, — неуверенно ответил Александр.
— Ну, да, конечно, да. И пусть работает, дай ему Иегова здоровья. А вот вы, Александр, мне решительно не нравитесь. Работаете на «Росалмаз», а в замы себе берёте агента из конкурирующей фирмы. Это как понимать прикажете? Папа попросил? Да, конечно, папа, что вы жмётесь, как девственница.
Инженер тяжело вздохнул, глядя на опера, как отданный на заклание агнец.
— Вот, что, уважаемый господин инженер. Заместитель ваш уволится. Сам. И я подберу вам нового. А папе объясните, что вы его безумно любите, но работаете на «Росалмаз». Это Ваш гешефт. Это он поймёт. Ему же будет невыгодно, если я вас выкину? Тем более, когда всем станет известно, что вы двурушник? Вас даже бригада землекопов на работу брать побоится, я правильно понимаю?
— Станислав Юрьевич, пожалуйста!
— Ну, значит, договорились. А сейчас идите, ко мне сейчас человек прийти должен.
Инженер поднялся и на нетвёрдых ногах вышел из кабинета. Едва он прикрыл за собой дверь, как раздался негромкий стук.
— Войдите!
На пороге возник ухмыляющийся Лёха Фарт.
— Присаживайся, Алексей. Судя по довольному лицу, всё нормально?
— Нормально, — оскалился тот. — Нет, ты прикинь, до чего народ распущенный пошёл! Я этого штымпа, маркшейдера, в уголочке, с друзьями тихо так прижал и вежливо так говорю: «Не слиняешь отсюда завтра же, отловим в деревне и раком тебя всей кодлой отхарим. А он, сучара, в ответ лыбу давит. И такое впечатление, что я его тульским пряником пугаю. Ну, думаю, раз тебе это маслом по сердцу, а потом, говорю, на ремешки тебя резать начнём, понял? Вот тут, гляжу, проняло его всерьёз, до печёнок».
— То есть, я так понимаю, что он уволится?
— А то, как же! — гордо вскинул голову урка.
— Добро, вопросов нет.
Открыв ящик стола, Стас достал мешочек с алмазами и положил на стол.
— Ваша с Бароном доля. Всё по-христиански.
Когда спустя два дня Стас вошёл в дом Столыпина, его встретила Наташа. Глаза её загадочно поблескивали. И вообще, вид был, как у маленькой девочки, которая вот-вот покажет язык и похвастается: «А я что-то знаю! Знаю, да не скажу!»
— Не интригуйте, Наташа, — улыбнулся Стас. — У вас на носу написано, что есть какие-то новости.
— Ишь, хитренький! — она смешно сморщила нос. — Вот и читайте, если написано. А приставать с вопросами нечестно. Идите в кабинет, папа вас уже заждался.
Стас покорно склонил голову, показывая, что слушает и повинуется, и направился в кабинет.
— Входите, Станислав, присаживайтесь. Интриговать вас не буду. Вчера я имел беседу с Его Величеством. Решено создать Управление Особой Стратегии в структуре Военного министерства. Возглавит его ваш покорный слуга. Вы что-то, помнится, говорили о войне с Австро-Венгрией?
Глава 17. Прикладная химия
Стас выпрыгнул из коляски, не дожидаясь, пока извозчик окончательно остановится, сунул «ваньке» в руку полтинник и, распахнув дверь, вошёл в холл гостиницы «Англетер». Навстречу поднялся приветливый портье.
— Здравствуйте, желаете снять номер?
— Нет, — мотнул головой Стас. — Скажите, у вас проживает Иоанна Гржибовская?
— Да. Она сейчас у себя.
Подойдя к дверям, он успокоил дыхание (по лестнице взлетел соколом), и постучал.
— Войдите, — послышался знакомый голос.
Стас распахнул дверь, и шагнул внутрь. Инга в домашнем халате, расшитом драконами, сидела в кресле и курила пахитоску.
— О, какой гость! — она растянула губы. — Как у вас говорят? Нежданный гость хуже татарина?
— Незваный гость, — поправил он девушку. — Это устаревшая информация. Незваный гость уже давным-давно лучше татарина.
— Да?
— Да, — Стас откровенно забавлялся, глядя на её оторопевшее лицо.
— Сукин ты сын, Станислав! — выругалась она, затягиваясь пахитоской. — Никак не могу привыкнуть к твоему проклятому юмору. Тебе, что, нравится делать из меня дуру?
— Да что ты, солнце моё! — он плюхнулся в соседнее кресло. — Ты очень умная. Просто, м-м-м, вальяжная. Говорят, эстонцы даже с крыши падают в три раза медленнее.
— Да, — ничуть не смутившись таким «комплиментом», вздёрнула нос Инга. — Мы никогда не торопимся, но везде успеваем. Не то, что вы, русские. Обещаете прийти завтра, а приходите через четыре дня.
«Русская женщина, как минимум, округлила бы этот срок до недели», — подумал опер.
— Извини, мне срочно пришлось уехать.
— Да, я знаю. Но ты не ответил на мой вопрос.
— Изволь. Моё предложение в силе. Делать будешь — что скажу. Платить буду — сколько скажешь. Вот, так.
— Хорошо, — подумав несколько секунд, кивнула она. — Я буду работать лично на тебя, или.
— Иногда, может, и на меня, — медленно сказал Стас. — Но, в основном, или. Если на меня, ты имеешь право отказаться.
— И ты меня шлёпнешь, — хладнокровно констатировала Инга. — Нет,
