– И что? – не понял Чак. – Диана вон тоже нимфа, и тебя она вроде не напрягает.
– За Дианку я спокоен, она своя в доску и глупости творить не станет. А вот за эту лохматую фифу я ни разу не уверен. У нас всякие истории рассказывали про карманную нимфу Сабины. И все эти истории были с плохой концовкой. Я вообще не понимаю, какого хрена ей от нас надо и что вообще за чертовщина происходит. С чего она вообще пошла с нами?
– По-моему, она сейчас просто не понимает, к кому ей приткнуться, – предположил Чак.
– Ты это серьезно? А я, блин, даже не подумал, что трудно сходиться с людьми, когда за тобой по пятам ходит элитник, габаритами с откормленного бегемота. Кстати, если он сейчас появится, сможет сожрать нас с потрохами и костями, пока хозяйка не видит.
– Я с ним однажды пообщался, – нехотя напомнил Карат. – Один на один, хозяйки рядом не было.
– Ага, не было. Зато у тебя на роже была улыбка племенного дебила. Тебе ведь эта нимфа перед этим хорошенько врезала. Что, позабыл об этом маленьком нюансе?
– При чем здесь это?
– Мало ли, при чем. Ты знаешь, как работает управление тварью? Вот и я не знаю. Допустим, у Юпитера дрессировка такая, что не трогает тех, кто под ее контролем. От такой твари чего угодно можно ждать. Слышал когда-нибудь, чтобы мертвяки приручались? Не бывает такого. А вот он, получается, приручился. Где один сюрприз получил, там жди еще.
– Тебя била нимфа? – заинтересовался Чак.
Карат кивнул:
– Да, я был на той площади, про которую Шуст говорил. Килдинги напали на поселок, потом приехала Сабина с Аурелией.
– Меня тоже однажды нимфа приголубила, – с мечтательностью в голосе сообщил Чак.
– А тебя за что? – спросил Карат.
– Да ни за что. Просто так. Я сам напросился. Еще и заплатил за это.
– Это как?
– Да попал в один интересный бордель, а там услуга такая оказалась. Ну я типа все уже в этой говенной жизни перепробовал, а с нимфой ни разу не кувыркался. Мне там популярно объяснили, что за небольшие деньги можно получить незабываемые ощущения.
– Ну и как все было? – спросил Шуст.
– Да ништяк. И правда не забудешь такое. Целую ночь покуролесил с самой прекрасной женщиной в мире. Да просто охренеть, а не женщина. Стояк был, как грот-мачта в штиль, хоть рельсы руби. На такой штаны хрен наденешь. И это до самого утра, прикидываете?
– Дианка, уши закрой, – потребовал Шуст и покачал головой: – Надо же, не знал, что оно так интересно делается. Даже самому захотелось. А что, та шлюха и впрямь такая смазливая была?
– С чего ты это взял?
– Да ты же сам только что нам втирал, что она прекраснее всех остальных баб, вместе взятых.
– Не, не было в ней ничего особо красивого. Разве что тебе подбородки нравятся. Их у нее четыре было, если не пять, плюс усы от грузина, монобровь толстой сосиской через весь лоб, глазенки поросячьи. Ну и весом центнера в полтора. Дюймовочкой ее звали.
– Ага, знаю такой прикол, – кивнул Шуст. – Чем жирнее баба, тем больше у нее шанс такое прозвище получить. Дружище, у меня от твоей картины все упало.
– Что, не в твоем вкусе? – ухмыльнулся Чак.
– Так я не людоед, чтобы кучу жира любить. Это получается, после удара нимфы кажется, что красивее ее в свете быть никого не может?
– Да – именно так. Она, мать твою, сиять и сверкать начинает. А ты идешь на это сияние и слюни пускаешь, как самый последний дебил. И хорошо, если только слюни… Мерзковатый дар, не просто так этих ведьм нигде не переваривают.
– Ладно, я пойду насчет костра что-нибудь придумывать. Если нет других приказов, – Шуст с намеком покосился на Карата.
Тот, поднимаясь, сказал:
– Давай, занимайся лагерем. Чак и Ди: вы с Шустом. А я пройдусь по округе, проверю обстановку.
* * *Оценить размеры острова не получилось. Карат побродил по кустарниковым дебрям, едва не заблудившись, и понял лишь то, что суша эта узкая, но длинная. И насколько далеко протягивается – непонятно, а времени определять нет, темнеет на глазах.
Возможно, это оконечность приличного острова или кластера, некогда являвшегося частью берега Дона. Очень может быть, что стаб. На это подозрение навели бетонные столбы заброшенной линии электропередачи, к которым Карат добрался в самой дальней точке своей вылазки. Выглядели они плохо, ни проводов, ни изоляторов не осталось, но параллельно тянулась узкая, почти заглушенная растительностью тропка.
Звериная? Или все же люди протоптали? Если верно последнее, они здесь появлялись нечасто. Ну да, а что им здесь делать? Рыбачить? Так для этого можно подыскать куда более проходимые берега. И как тут ни крути, насчет стаба вопрос остался открытым. У рыбаков ведь своя логика. В каких бы дебрях ни скрывалось уловистое место, настоящих фанатов это не остановит.
Ладно, не зря сходил. По крайней мере, убедился, что в ближайших окрестностях нет ничего такого, чего стоит опасаться. Обычный глухой берег, сюрпризы вроде бы не предвидятся.
А теперь надо поспешить назад. Если стемнеет быстрее, чем до лагеря доберется, можно запросто глаза оставить на ветках.
Дебри здесь знатные.
* * *Шуст и приданные ему Диана и Чак лагерь обустроили, может, и не с размахом, но основательно. По периметру набросали груды веток, очистив от них всю округу. В некоторых местах вплели их в растительность, на сучки нанизали множество огромных лопухов, они здесь вымахивали чуть ли не до размеров раскрытого зонта. В итоге получилась круглая стена в рост человека, за которой даже в упор мало что получалось разглядеть.
Но на этом маскировка не исчерпалась. Костерок устроили в хитроумной двойной яме. Благодаря нехитрой конструкции это сооружение почти не давало дыма. Разве что в самом начале чуток – при розжиге. Фокус, известный многим опытным иммунным.
Над земляным конусом, возведенным поверх основной ямы, наклонилось несколько прутков с нанизанными на них кусками чего-то явно съедобного. По запаху и здоровенному хвосту, который в сторонке грыз урчащий от счастья Гранд, Карат вычислил происхождение продовольствия и спросил:
– Это кто у нас такой рыбак?
Шуст, проворачивая одновременно два прутка, буркнул:
– Участница запрещенной в Улье секты.
Карат повернулся к Аурелии, недоверчиво уточнил:
– Ты что, и рыбу зачаровывать умеешь?
Девушка даже не покосилась в его сторону. Она увлеченно, но аккуратно крутила прутик перед лицом, откусывая кусочек за кусочком.
За нее ответила Диана:
– Не. Она ее палкой заточенной проткнула. Как гарпуном.
– Принесла и слова не сказала, – еле слышно добавил Шуст.
Чак, сочно жуя, прошамкал:
– А ниче так. Соли бы еще и хлебца маленько.
– Принесла рыбу и слова не сказала. И не
