По уверениям того же типа, пушка пусть и не дотягивает до тридцати миллиметров, зато превосходит обычную тридцатимиллиметровую в пробиваемости. Правильным снарядом можно пробить шкуру элиты там, где последняя оставит лишь выбоину.
Снарядов Расист не пожалел, распорядился пару дополнительных боекомплектов загрузить. И для пулемета второй боекомплект. Правда, сэкономил на лентах и устройствах заряжания, все ручками придется делать, долго, нудно и ломая ногти. Но Карат не жаловался, новинка его радовала с каждым метром пройденного пути. Тут тебе и камеры для дневного и ночного обзора, малошумящий двигатель и не грохочущая ходовая, мягкая подвеска. И обстановка внутри не роскошная, но располагающая к длительным путешествиям. Мотор неприхотливый к качеству топлива, что в Улье тоже играет в плюс. Новая машина способна плавать, как та, старая, а на суше двигается пошустрее, разгоняется проворнее. И это с немалым грузом, ведь только снарядов и патронов дополнительных около тонны тянет.
Очень жаль, что такой напряг с боеприпасами. Да и не только с ними. Все эти электронные прибамбасы хороши до первой поломки. А там внезапно окажется, что операционная система на компьютере способна ввести в состояние недельного ступора любого хакера, программы, неизвестно какой конечностью написанные, все стандарты разные, параметры деталей получается определять только методом прямых измерений, что в случаях со сложными микросхемами превращается в практически неразрешимую проблему.
Да блин, тут даже колесо заменить – геморрой высочайшего уровня. Ну а где прикажете искать такое же?
В общем, пока машинка едет и стреляет – все прекрасно. Перестанет стрелять – тоже неплохо.
Но если еще и машинка подведет, срочно ищи другой транспорт.
* * *Остановившись на перекрестке узких лесных дорожек, Карат покрутил камерами, но не заметил среди сосен ни одной тепловой аномалии. Набравшись смелости, открыл люк, высунулся, прерывисто просвистел, крайне уныло имитируя песню дикого голубя. Птицу столь примитивно не обманешь, но есть шанс, что уши зараженных не уловят явную фальшь.
Не дождавшись ответа, повторил условный сигнал. Затем еще раз, мрачнея все больше и больше. В лесу, конечно, непросто определяться с деталями рельефа, но бронетранспортер сейчас если не на вершине холма, так не дальше полусотни метров от нее. Погода безветренная, неужели спутники не слышат свист? И что, шум мотора тоже мимо ушей проскочил? Он, конечно, не слишком громкий, но для тихого дня – необъяснимая глухота.
Из-за куста вышел Шуст, направился к машине, на ходу сворачивая пленку, при помощи которой незамысловато скрывался от тепловизоров.
Приблизившись, пробурчал:
– Кончай свистеть, не то денег не будет.
– А Диана где?
– Где надо.
– Что с ней?
– Ты слишком много вопросов задаешь.
– Может, тебе по морде дать? – почти без шутки спросил Карат.
– Да нормально все с ней. Словила несколько мелких осколков. Отскочили от брони, когда снаряды ловили. В лицо пара попала, я их вытащил, йодом помазал и пластырем заклеил. А она теперь сидит под кустом и ноет. Девочка, что с нее взять, не думает, что все заживет до свадьбы. У них, если речь о красоте заходит, логика отключается. А многие вообще ее никогда не включают. Я, кстати, тоже несколько осколков поймал.
– Тебя мне не жалко.
– Да я и не сомневался, я в целях общей информированности сообщил, – Шуст похлопал по броне. – Ты где это чудо достал?
– Выменял.
– И на что же выменял? Твоя драная задница и четверти такой машинки не стоит, так что сказки мне не рассказывай.
– На танк поменялся.
– На танк? А почему не на луноход?
– Лунохода у меня не было, а вот танк был.
– Значит, у тебя танк был, но ты его сменял на эту консервную банку? Да уж, тебе, похоже, будет что нам рассказать.
Глава 12
Бронетранспортер, играючи проломившись сквозь полосу густого и колючего с виду кустарника, перескочил через разбитую грунтовку и покатил по зеленому озеру овсяного поля. За ним, вдалеке, возвышалась насыпь железной дороги, на которой стоял пассажирский поезд. Оценив эту преграду как непролазную, Шуст чуть повернул, намереваясь перебраться через нее перед локомотивом.
При этом пояснил Карату:
– Прямо за железкой стаб начинается. Наверное, местные поезд остановили, сразу после того как кластер загрузился.
– Зачем остановили?
– Известно зачем – пассажиров отфильтровать. Кто обратится, те до свидания, остальных, может, к делу пристроят, а может, и нет, но всегда помогут на первых порах. Помочь новичку – святое дело.
– Значит, стаб нормальный?
– Не без недостатков, конечно, но получше многих других. Я тут одно время часто мотался, типа своего бизнеса налаживал, с кирпичниками дела крутил.
– Слышал о тебе от Расиста и его людей, когда первый раз их встретил. Что-то ты там мутил с каким-то ксером на тему патронов для гладкоствола.
– Во злопамятные, прям все обо мне знают. Ну надо же… Хотя чего жаловаться, люди они, в сущности, не такие уж и плохие. Вон каким красавцем нас подогрели. – Шуст с чувством шлепнул по рулю, забыв, что не так давно критиковал обмен, устроенный Каратом. – А ведь могли спокойно морду набить и отпустить бегать голым с руками связанными да кровью обмазанным. Есть такое развлечение у стронгов, они парни такие – затейливые.
– Не думаю, что всех подряд так наказывают.
– Ну да, заслужить такое надо. Хотя это как повезет, на кого нарвешься.
Переключив передачу, Шуст начал штурмовать железнодорожную насыпь. Шум двигателя усилился, но машина взбиралась без нареканий, что неудивительно при ее проходимости.
Когда переваливались на другую сторону, Карат засек что-то нехорошее. Но слишком швыряло корпус, а с ним и камеры, потому сразу выпало из поля зрения. Не совсем еще освоившись, ошибся с переключением обзора, исправившись лишь через несколько секунд.
Пока этим занимался, Шуст тоже углядел неладное и молчать не стал:
– Да что там за хрень?! Ты ее видел?
Вот теперь Карат видел.
По другую сторону от насыпи золотилось пшеничное поле. Только золотилось оно недалеко, уже через полсотни метров его под линейку рассекало лезвие Стикса. Дальше тянулась целина, где травам сильно вырастать не позволяли. Задавленные колесами и гусеницами, растоптанные подошвами патрульных, шастающих между различными инженерными заграждениями, они не очень-то успевали вытянуться вверх.
Картина знакомая – впереди показался строго охраняемый периметр, коими окружено большинство приличных стабов. Но не это привлекло внимание, а то, что с данным периметром явно не все ладно: валяющиеся там и сям отдельные кости или почти целые скелеты; порванная во множестве мест колючая проволока; заваленные столбы; выгоревшая трава; дот, выглядевший так, будто в него попал снаряд корабельной артиллерии большого калибра; клочья металла, в которых с трудом удалось опознать
