Расист не похож на душевнобольного, однако то, что он сейчас сообщил, казалось бредом. Курить даже в стабах считается если не безумным поступком, так дурным тоном, а уж здесь… Насчет низкой плотности тварей – явно гусей гонит. Пускай ты даже ни одной не видишь, это еще ничего не означает. Дай о себе знать, и зараженные мигом пожалуют.
Большой и злобной толпой…
Проходя мимо одного из бронетранспортеров неведомой марки, со знакомой эмблемой на борту и башне, Расист шлепнул ладонью по металлу и, присев на снарядный ящик, указал на соседний:
– Пристраивайся, Карат. Базар к тебе есть, как к старому приятелю.
Тот, подчиняясь, спросил:
– А я тебя от важных дел не отвлекаю?
– Да какие тут дела? Мои ребята без меня здесь все добро соберут, это они и без команд научены. А вот поговорить по душам не умеют, им бы только бить да стрелять.
– Что-то я твоих не вижу здесь.
– В смысле?
– Ну… Шапкун и прочие. Те, с кем ты тогда был, когда мы повстречались.
– А… вот ты о ком. Текучка кадров у нас, Карат. Не успеешь взять человека, а его уже нет.
– Понимаю…
– А мне вот непонятно, какого лешего тебя здесь носит?
– Запрещено, что ли?
– Да не, у нас тут полная демократия, гуляй где хочешь. Но ты знаешь, слышал я об одном Карате. За него вроде бы награду кое-кто предлагал. Хорошую такую награду. Ты, случайно, не в курсе?
Карат напрягся и ответил неопределенно, прикидывая варианты, как бы половчее свалить из загона бетонных стен, окружающих одиноко стоящее здание, из которого только что вышел:
– Может, и слышал.
– Вот и я, может быть, слышал. И вроде как по тем слухам получалось, что рванул тот Карат куда-то далеко, да только уйти ему не дали. Загнали в самое Пекло, взяли за шкирку, но Пекло – это Пекло, поэтому что-то у них дальше не заладилось. Ушел Карат красиво, и случилось это давно. Награду за него даже обещать перестали. Там и политика местечковая вмешалась, и смысла нет. Ведь понятно, что за такой срок Карат мог далеко уйти. Скорее всего, уже давно в другом регионе, куда торговцы раз в полгода ходят, да не всегда доходят. Короче, ты меня понял. Так что я слегка удивлен, что ты до сих пор здесь, неподалеку от мест, где мальчикам Бирона ощипали перышки. А я, когда удивлен, ответы ищу. Удивление, Карат, это плохо, это получается, что я чего-то не знаю, а незнание в Улье убивает вернее, чем пуля. Оглянись. Что ты видишь?
– Вижу, как твои бойцы трупы шмонают, все ценное в одну кучу стаскивают.
– Вот. Ты самую суть процесса подметил. Ты подметил то, что это моя поляна, и ее стригут только мои люди. И я не ждал, что на моей поляне вдруг возникнет тот, кого здесь быть не должно. Я теперь в смятении, и только ты можешь меня успокоить. Ну и?
– А ты с Бироном как?
– В смысле, как?
– Ну… какие у вас с ним отношения?
– Отношения? Ты в том смысле, что мы с ним взаимно ласкаем задницы? Не, он не в моем вкусе.
– Я без шуток.
– Думаешь, я тебя ему сдам? Огорчить меня решил?
– Кто тебя знает…
– Да этот урод живой до сих пор только потому, что в прицел ко мне не попадал. Ты не в курсе, что у него свои шашни с мурами? А вот мы в курсе. Как думаешь, я стану вести дела с таким упырем?
– Ладно, замяли тему. И насчет меня можешь не напрягаться, я здесь случайно задержался.
– А я вот напрягаюсь. Здесь, Карат, случайностей не бывает, здесь бывают закономерности, которые не для всех очевидны. Так какого хрена ты тут завис?
– Так получилось.
– Как получилось?
– У меня людей всего ничего. И один из них – Шуст. Ты, может, помнишь, обсуждали его при первой встрече. Он после тяжелого ранения в себя приходил, ехать с таким бойцом куда-то – рискованно. Нашли место поспокойнее и тупо там сидели, пережидали, когда восстановится.
– Говоришь, поспокойнее?.. – скептически уточнил Расист.
– Оно не здесь. Это я уже потом на этих ухарей нарвался, когда маленько отъехал. Понятия не имею, кто они такие и чего хотели. Чуть не убили, допрашивать пытались. Язык у них непонятный.
– А как нарвался? И где? А люди твои где?
– Извини, начет людей ничего сказать не могу. Надеюсь, с ними все в порядке. Я отход прикрывать остался.
– Понял. А остальные вопросы?
– Где именно это случилось, я не знаю. Мы ехали спокойно, никого не трогали и на такой же бронетранспортер нарвались. Я, когда остался прикрывать, зарядил ему разок. Вроде неплохо. Но потом сам не знаю, что прилетело. Отрубился сразу. И вроде не задело ничем. Непонятное что-то.
– Это они так пленных ловят. Россыпь бомбочек с аэрозолем накрывает нехилую площадь. Не важно, вдохнул или на кожу попало, отключает сразу. А там вяжут и к себе тащат.
– Интересные люди. Первый раз таких интересных вижу. А ты, так понимаю, хорошо с ними знаком?..
– Откуда? Да я даже не знаю, где их кластер. В смысле – родной кластер. Думаю, где-то в Пекле. Не совсем далеко, конечно, иначе им не выбраться даже такой оравой. Кластеры обычно из похожих территорий прилетают, но встречаются исключения. Вот это – одно из них. Что говорят – непонятно. Ни на слух не понять, ни надписи не разобрать. И система не метрическая, но и не фунты с дюймами. Буквы почти все знакомые, только толку от этого нет. Непонятная страна, непонятная армия. Я даже думаю, что это не армия совсем. Зачем армии эти мортирки с сонной дурью? Радиус действия у них никакой, толку меньше, чем от осколочных гранат. Разок нам попалась их машина специальная, с водометом. Не пожарная, а именно для разгона толпы в суровых условиях. С броней и все такое. Похоже, что это не воинская часть, а какие-то специальные силы, для наведения порядка. И, похоже, там, куда их заносит, выбор дорог для отхода невелик. Они всегда в эти края выдвигаются, упираются в воду и начинают колесить, проход искать. Иногда останавливаются, как сейчас, базу временную создают. Очень удобно, они тогда почти все в одном месте перерождаются, не разбегаются.
– Они прям при мне перерождались. Я не видел, но слышал.
– Ну да. А не видел, что они таблетками закидываются и колются?
– Видел.
– Лекарство это у них. Что-то вроде иммуноглобулина, так институтские мне втирали. От перерождения не спасает, но может дать больше времени. Да и симптомы до самого последнего не проявляются. Не у всех, конечно, но в целом – так.
– Я уже думал,
