– И что это была за книга? – спросил принц, поворачиваясь к стене и сжимая щетку до побелевших костяшек.

Он готов был швырнуть ее оземь, заорать изо всех сил и бежать прочь из «Источников», кляня себя за очередной провал.

– А вот это самое интересное! – весело сказала Виё, не заметив, как надломился голос Нико и как он бездумно шкрябает по одному и тому же месту. – Там все листы были исписаны странными словами. Такая тарабарщина! Мы уж чего только не надумали! И про тайные счета имперского казначея. И про доносы на каких-нибудь важных особ. Поначалу на иностранца грешили. Потому что письмо ну точно не с Большой Косы. А Шариха у нас пытливая до ужаса. Она книгу сохранила и при случае стала показывать всем заморским гостям. И ты представь себе! Никто! Ни один не понял, что там написано! А в конце концов она попала к ученому-языковеду при дворе Валаария. Он ею сразу заинтересовался и даже купил задорого. Сказал, что отвезет в императорскую библиотеку, они там соберут какой-то умный совет и попробуют расшифровать, потому что это точно тайный язык. Такой письменности в мире просто нет. Вдруг там какой-нибудь заговор против Валаария записан?

– Значит, ее увезли во дворец? – тупо переспросил Нико, еще не понимая, биться ему в истерике от ярости или радоваться, что рукопись не канула в Лету. – А расшифровали?

– Нет, – отозвалась Виё уже без азарта. – Тот ученый недавно опять приезжал лечиться, Шариха его спрашивала. Ничего они не разгадали, даже всей толпой. Так книжка и лежит где-то в хранилищах. Говорят, Валаарий людей со всех островов созывал, чтобы с ней разобраться. А один шустряк сказал, что все понимает, и стал якобы переводить, а потом заврался, и казнили его.

Нико закрыл глаза, стараясь дышать спокойно и ровно, но не выдержал. Это было слишком жестокой неудачей, а самая гнусная ее часть заключалась в том, что глубоко внутри принц обрадовался. Он был счастлив оттянуть поиск загадки. Игра с Такаламом продолжалась, а трудности злили, но добавляли азарта.

– Вот же проклятье! – выпалил Нико, бросая щетку. – Как я устал от этой работы, а! Слушай, Виё. – Он обернулся к ней. – А как стать слугой во дворце?

– Ты чего это? – удивилась купальщица. – Сдурел совсем? Если устал, попросись на работу полегче или иди уже господам прислуживать, Шариха тебе давно разрешила.

– Хочу работать во дворце, – с жаром сказал Нико. – Хочу хорошо зарабатывать, вкусно есть и сладко спать. Императорские слуги же хорошо зарабатывают? Как туда устроиться?

– Дурак ты, что ли? – хохотнула Виё, но получилось как-то невесело. – Да кто тебя туда возьмет? Во дворец только грамотных принимают, из богатых семей да по разным рекомендациям. Таких, чтобы в музыке понимали и в танцах. Говорят, там даже тем, кто ночные горшки выносит, положено стихи читать и красиво разговаривать. А ты собрался! С такими-то манерами. Валаарий этих слуг пачками увольняет. Чуть что не так – в шею гонит. Лучше тут работай. Целее будешь. А во второй раз Шариха тебя из вредности не возьмет.

– Если там такой поток, значит, постоянно есть свободные места, – поддел ее Нико. – И раз ты так говоришь, все-таки можно туда устроиться. И про грамотных носильщиков горшков ты, конечно, приврала, чтобы я отсюда никуда не делся, так?

Виё обиженно засопела.

– Ой, да иди ты куда хочешь, бестолковый! Я тебе правду говорю. Там кого попало не берут. А как погонят тебя в шею, не просись обратно. Кое-как трид проработал и уже заважничал. Думаешь, если по тебе тут все девушки вздыхают, то и во дворце так будет? Да там красавцы в сто раз лучше есть! И вообще, сам все тут домывай, а я пойду чем полегче займусь!

Купальщица гневно бросила лопатку в ведро и зашагала прочь из грота, но Нико остановил ее, приобняв за плечи.

– Эй, не обижайся.

Виё зарделась, как маков цвет, и принц понял, что ему впервые приходится использовать то, что Тавар называл обаянием. Он склонился к уху девушки, убрав за него прядь светлых волос, и шепнул:

– Если скажешь мне, как попасть в услужение во дворец, я тебя поцелую.

– Совсем сдурел?! – вспыхнула Виё, отталкивая его. – Пусти!

И понеслась, громыхая ведром, по залитому солнцем дну осушенного бассейна. Проходившие мимо купальщики проводили ее удивленными взглядами.

От Виё поддержки ждать не стоило. Она не хотела, чтобы Нико ушел из «Источников». Значит, надо спросить тех, кто жаждет вышвырнуть его отсюда как можно скорее. Например, долговязого Холина, которому Виё нравится.

В таких раздумьях Нико заканчивал работу. Мысль об уходе из «Источников» обожгла и вдохновила его. Он боялся окончательно вжиться в роль купального мальчика и забыть прошлое. Поначалу каждое действие в купальнях предварял внутренний протест, но со временем Нико привык и к уборке, и к местным забавам вроде азартных игр по вечерам в общей комнате для слуг.

Принц устал от путешествий и поисков, от постоянного страха и неудач, а в «Источниках» было спокойно, и каждый день походил на предыдущий. Нико задержался бы здесь без труда. Даже в качестве купальщика у него было преимущество перед светловолосыми, голубоглазыми валаарцами, которые не могли тягаться с принцем просто потому, что богачам нравилось все необычное.

И никаких опасностей на горизонте, никаких сумасшедших планов, никаких попыток задавить в себе человечность. Не осталось времени даже на боль, скорбь и ненависть: днем голову занимала работа и неугомонная Виё под боком, после заката – компанейский отдых, а за ним быстрый, мгновенный сон. Принц так выматывался, что не было сил ни о чем думать, и в этом крылась главная опасность «Источников». Нико прирастал к Виё и новым знакомым. Маска купальщика врезалась в лицо и пыталась забраться под кожу, поэтому тем же вечером юноша принялся за новый план. Он расспросил всех, кого нашел, но ни один из купальщиков и не мечтал о том, чтобы работать в императорском дворце. От них можно было получить только разнообразные слухи, которые приносили с собой знатные господа. Нико выслушал все, до чего добрался, вместо оплаты за трид взял у ворчащей Шарихи бумагу о здоровье и наутро, не прощаясь ни с кем из знакомых, отправился в Рахму.

В ночь перед этим ему вдруг приснилась Цуна.