Глава 13

Хороший доктор

Последние люди, виденные Максом, были бандиты из города рядом с речным пароходом, ужасные и жестокие, от них разило злобой. У них не было ничего общего с родными пса, которых он искал.

Так вот, когда Макс смотрел на старушку, идущую вдоль дома в сопровождении маленькой армии собак и кошек, весело скакавших у её ног, всё его тело захлестнуло радостным теплом.

В том, как эта женщина наклонялась и чесала зверей за ушами, гладила их по спине, чувствовались любовь и забота. Старушка всё время ласково улыбалась и говорила нежные слова, нахваливала своих питомцев. Её запах – запах нагретой солнцем человеческой кожи и цветочного мыла – разливался над аккуратно подстриженной лужайкой перед домом с ветеринарным кабинетом и навевал воспоминания о Чарли, Эмме и остальных пропавших членах семьи.

Максу не было грустно, но он не удержался и почему-то заскулил, глядя, как пожилая леди приближается к нему.

Кошки подскакивали и задевали лапами её свободные брюки, мяукая: «Погладьте меня, леди!» или «Нет, сначала накормите!». Одна взвыла:

– Вы заставили меня долго ждать. Но я вас прощу, если вы сейчас же положите корм в мою миску!

Собаки – большие и маленькие – возбуждённо кружились на месте, дрожа всем телом от не поддающегося контролю восторга и безудержно виляя хвостами. Они лаяли: «Вы самая лучшая!», и «Погладьте меня по головке, пожалуйста!», и «Мячик! Я видел мячик! Давайте поиграем!».

– Вы сегодня такие нетерпеливые, – произнесла женщина. Она почесала под подбородком светло-коричневую кошку, и та в экстазе прикрыла глаза. – Очень скоро я приготовлю для вас еду. Но сначала нужно позаботиться о скотине, мои дорогие.

Рядом с Максом Гизмо перескакивала с лапки на лапку, а Крепыш подпрыгивал на месте.

– Не могу поверить, что это настоящий, живой человек, – сказала йоркширка. – И она с виду такая милая!

– О, как бы я хотел, чтобы мне почесали животик, – признался Крепыш и, глянув на Макса, спросил: – Как ты думаешь, она чешет животы?

– Чешет, чешет, – усмехнулся Джорджи. – По крайней мере, мне чесала. Не думал, что увижу её ещё раз. Как я рад, что пошёл с вами!

Земля чавкала под белыми кроссовками старушки. Женщина подходила ближе. Дикси сидела, вытянувшись в струнку, всем своим видом демонстрируя профессиональное внимание.

Макс подумывал, не встать ли ему на задние лапы и не лизнуть ли женщину в щёку.

Старушка остановилась в нескольких футах от Макса, Крепыша, Гизмо и Джорджи, на её лице промелькнуло смущение.

– Ой-ой, кто это у нас здесь? – сказала она сладчайшим голосом.

Макс решил, что ничто более приятное никогда не ласкало его слух.

– Вы трое – новенькие. – Взгляд женщины упал на Джорджи, и она добавила: – А ты, дружочек, кажется, пришёл за мной с пляжа.

Она потрепала сенбернара по голове, потом осторожно протянула руку к Максу, Крепышу и Гизмо. Они один за другим понюхали её, втягивая ноздрями прекрасный запах и привыкая к спокойной манере поведения этой дамы. Макс инстинктивно лизнул руку женщины.

Она улыбнулась и вытерла ладонь о штаны.

– Кажется, вы дружелюбные собаки, хотя и очень худые. А ваша шерсть… – Леди в шляпе покачала головой. – Я – доктор Линн, а ваши имена мы скоро узнаем. Рада с вами познакомиться.

– И мы тоже, док! – гавкнул Крепыш.

– Да! – тявкнула Гизмо. – Линн – такое приятное имя! Я Гизмо, а это Крепыш.

– А я Макс, – пролаял Макс.

– О, вы разговорчивые собаки, верно? – сказала доктор Линн. – Уверена, вы давно не слышали человеческого голоса. Ну что ж, когда все будут накормлены, займёмся вами тремя – проведём осмотр.

– Ох, осмотр? – с недоверием в голосе проговорил Крепыш. – Ну ладно, может быть, он закончится почёсыванием живота.

Оставив собак, доктор Линн пошла на задний двор, откуда доносились голоса домашней скотины. Многие собаки и кошки побежали за ней. Некоторые из кошек с подозрением косились на Макса и его друзей.

– Это было странно, – сказал Джорджи Максу, Крепышу и Гизмо, когда толпа зверей скрылась из виду. – Вы говорили так, будто понимали, о чём говорит старая леди.

Дикси, прищурившись, посмотрела на Макса:

– Да, откуда вы узнали, что слово, которое она произнесла, её имя? Обычно собакам требуется немало времени, чтобы научиться понимать, когда люди командуют «сидеть», а когда «стоять», не говоря уж о том, чтобы различать их имена!

– Это несложно, правда, – осторожно начал объяснять Макс. – Просто мы трое… Ну просто мы немного умнее, чем обычные собаки.

– О, вы считаете себя умнее нас? – насмешливо хмыкнула Дикси.

– Ничего подобного, – возразил Макс. – Это длинная история, и она содержит ответ на вопрос, почему уехали люди.

– Понимаешь, мы встретили у реки одну свинью, – вмешался Крепыш, – и слона.

– Слона-а-а? – не поверил Джорджи.

– Большого зверя. Серого. С длинным носом и огромными ушами. – Крепыш широко расставил передние лапы. – И когда я говорю, что он большой, я имею в виду – очень-очень большой.

Дикси округлила глаза:

– Никогда о таком не слышала. Но какое отношение они имеют к вашему уму?

– Ну, они отвели нас в лабораторию, – пояснил Макс. – И подвергли процессу, благодаря которому мы стали понимать человеческую речь и буквы.

– Это невозможно, – не поверила овчарка. – Это какой-то фокус?

– Нет! – возразила Гизмо. – Мы никогда не стали бы дурачить тебя: ведь вы так много для нас сделали. – Йоркширка вздохнула. – К несчастью, хоть мы и понимаем её, она-то, похоже, нас не понимает. Наверное, они не придумали «Праксиса», который позволял бы людям понимать собачий лай.

– Но если вы понимаете людей, – сказала немецкая овчарка по большей части самой себе, – значит вы сможете быть лучшими полицейскими, чем мы. – Она встретилась взглядом с Максом. – Вы должны отвести нас в эту лабораторию.

– Гм, погоди, сестрёнка, – остановил её Крепыш. – Это место очень далеко отсюда, и мы идём в противоположном направлении.

– Тогда нужно найти способ, как сделать это здесь! – заявила Дикси, топнув передней лапой.

Макс откашлялся.

– Ну, может быть, мы и найдём его, – предположил он. –