— Да? — Росс посмотрел в голубые глаза молодого родственника. — Ты меня удивил.

— Думаю, я удивил и ее. Но все-таки она согласились на продажу. Работы начнутся на следующей неделе; корабль будет готов сразу после Рождества.

— «Аделаида», как мне говорили, потерпела крушение, — сказал Росс.

— Ну, тогда тебе известно о моем интересе к этому делу. В нашей округе мало что остается без внимания.

— Слышал, судно перевозило незаконные товары.

— Отчасти. Немного. Всего несколько бочонков бренди время от времени, пару рулонов шелка, да пару коробок с чаем.

— А олово?

— Что?

— Олово.

— Ну да, раз ты упомянул. Вряд ли судно отчалило бы от этих берегов с одним балластом в трюме.

— Шло в Ирландию?

— Да. Им было удобно и нам тоже.

— Для французов?

— Да. У ирландцев нет того, что нам нужно.

— Виски?

Валентин рассмеялся.

— Что-то вроде того. С дымком. Французы не против забираться в такую даль, если это выгодно. И пусть на северном побережье тоже есть таможня, но в основном она сосредоточена на южном.

— Не вся, — возразил Росс. Уж он прекрасно об этом знал.

— Так вот, — продолжил Валентин, — раз мы потеряли «Аделаиду», я подумал, что проще всего назвать новое судно «Леди Селина».

— Чтобы все знали, кто хозяин судна?

— Это только мысль. Если у тебя есть на примете названия получше, буду рад выслушать.

— Валентин, зачем ты мне все это рассказываешь?

— У тебя есть опыт в этом ремесле.

Росс мрачно усмехнулся.

— Я занимался этим еще до твоего рождения. Меня к этому вынудила нужда. Вряд ли ты нуждаешься.

— У меня есть немного денег, помимо средств Селины, которые теперь тоже принадлежат мне. Но я уже и так слишком глубоко запустил в них руку.

— То есть, ты хочешь разбогатеть?

— А кто не хочет?

— Действуя в обход закона.

— Если потребуется.

Они миновали церковь Сола. У колодца собралось несколько женщин в темных шалях и с опущенными головами.

— Валентин, я не в том положении, чтобы читать нотации. Но из всего тобой сказанного я делаю вывод, что твой экспорт гораздо выгоднее импорта, но и сопряжен с бóльшим риском.

— Почему?

— Тебе следует знать, что половина Корнуолла захочет купить твой бренди, шелк и табак. В такой торговле у тебя будет куча сторонников. Но за вывоз из графства оловянной руды тебя никто не похвалит. Нельзя забывать о союзе жестянщиков. И в графстве есть влиятельные люди, связанные с Монетным двором Труро, Хельстона и Пензанса.

Валентин пожал плечами.

— Но основную прибыль приносит экспортный груз. Разве тебя волновал риск, когда ты нуждался в средствах?

— Деньги мне нужны были не на женщин или оплату карточных долгов. Нет, тогда риск меня не волновал... оно того стоило. Но мы не вывозили олово.

— Десять тонн сырья принесут семьсот фунтов. Огромная прибыль.

— Охотно верю.

Их лошади остановились. Отсюда виднелся Фернмор, где с претензией на аристократичность до сих пор жили мистер и миссис Келлоу с дочерью Дейзи (ходили слухи, что их поддерживает Пол). Кроме того, вдали виднелись трубы Уил-Грейс и Уил-Лежер. Нампара в долине ещё оставалась вне поля зрения.

— Ты помнишь, когда вы с кузеном Фрэнсисом пришли к соглашению о совместной разработке Уил-Грейс?

— Конечно. Но ты никак не можешь помнить. Это произошло больше тридцати лет назад.

— Матушка мне как-то рассказывала. Шахта принесла большую прибыль.

— В итоге. Но Фрэнсис погиб в той шахте.

— Знаю. Но мне казалось, отличное у вас было партнёрство.

— Пока длилось — да. — Чувствуя, что отвечал слишком резко, Росс добавил: — У нас с Фрэнсисом были дружеские отношения. В детстве мы часто играли вместе. Потом он женился на девушке, которую я любил — твоей матери, и это испортило нашу дружбу. Позже мы опять сблизились. Но ты это знаешь. Все это — часть нашего семейного предания. Почему ты упомянул Фрэнсиса?

— Просто подумал, что у нас тоже дружеские отношения, пусть иного рода... И мне казалось, что ты захочешь присоединиться к моему новому маленькому предприятию с судном, которое я намереваюсь спустить на воду.

Росс изумленно воззрился на собеседника.

— Ты шутишь?

— С чего бы? Ведь у тебя бурное прошлое. Ты не находишь свою нынешнюю респектабельную жизнь несколько скучноватой?

Росс рассмеялся, но мрачно.

— Мне пятьдесят восемь — старик. С контрабандой я в последний раз имел дело, когда позволил использовать в этих целях бухту Нампары. И даже тогда я играл в деле пассивную роль. А произошло это — дай-ка подумать — в девяносто третьем, двадцать пять лет назад.

Валентина это не отпугнуло.

— А всё-таки, дорогой кузен, ты жил насыщенной и полной приключений жизнью. И хотя многие в пятьдесят восемь страдают одышкой, отращивают пузо и хотят лишь сидеть у огня, как жирный мопс в ожидании корма, ты остался прежним — поджарым, высоким и сильным, с жаждущим приключений сердцем. Разве нет? Признайся. Неплохо бы объединить наши силы, как когда-то сделали вы с Фрэнсисом.

— И позволь спросить, какая польза — я имею в виду, для тебя — от столь неординарного предложения?

— Деньги, финансовая поддержка, преимущество твоего обширного опыта, выгода от работы с близким родственником, человеком своего класса.

— Может, тебе лучше пригласить своего брата, сына Фрэнсиса? Вы с ним ближе по возрасту.

— Джеффри Чарльза? Нет. Ни за что.

— Вы же выросли вместе, в одном доме, по крайней мере. Он сейчас не у дел.

— Уже нет. Он изучает право. Мы с детства слишком разные. Ты сказал, мы ближе по возрасту. Для подростка десять лет — огромная разница. А когда умерла наша мать, он почти не жил дома.

— Но теперь вы соседи.

— Да, верно. И жена у него — хорошенькая испаночка, я бы с радостью с ней