Филип заказал чай для себя и Клоуэнс, а Кьюби попросила кофе. Был один предмет, о котором они могли беседовать, не создавая излишнего напряжения.
— Как поживает Ноэль?
— Благодарю, замечательно. Она долго не начинала говорить, но сейчас процесс пошел.
— Она с тобой, в Труро?
— Нет, осталась с Клеменс. Они большие друзья. Ты давно ее не видела, Клоуэнс. Она бы тебе понравилась.
— Не сомневаюсь, — ответила Клоуэнс.
Мистер Придо перевел взгляд с одной девушки на другую и снял очки.
— Знаете, чем я занимался на этой неделе, дамы? Ездил в Чисаастер.
Обе вопросительно посмотрели на него.
— Где это?
— Возле Галвала. Там находятся развалины — весьма впечатляющие развалины — каменных построек. Они очень древние, если вообще не доисторические. А еще там есть подземный проход, частично развалившийся. Времен римской Британии. Возможно, третий или четвертый век. Мне кажется, об этом писал некий Борлас.
Девушки вежливо слушали рассказы Филипа о событиях этой недели. В более теплой обстановке они могли бы даже обменяться понимающими улыбками, но Клоуэнс избегала взгляда Кьюби. Чай допили, темы для светской беседы исчерпались. Филип лучезарно улыбался обеим, не чувствуя напряжения между ними. Затем Кьюби внезапно обратилась к собеседнице:
— Клоуэнс, я знаю, ты крайне занята, но, может, у тебя найдется время приехать в Каэрхейс и провести с нами день? Да, путь не близкий, но если сесть на паром имени короля Генриха, его можно сократить на несколько миль.
Клоуэнс замялась и, к своему неудовольствию, ощутила на лице румянец.
— Это очень мило с твоей стороны, — ответила она. — Если твой брат не будет против.
— С чего бы ему быть против? — возмутилась Кьюби.
Клоуэнс взглянула на Филипа, мечтая, чтобы он провалился сквозь землю. Но он оставался на своем месте, так что приходилось выкручиваться.
— До бракосочетания с Джереми твой брат несколько раз прогонял его, разве не так?
Кьюби, как ножом, кольнула золовку взглядом.
— Скорее всего, это случилось, когда я обручилась с Валентином Уорлегганом. Я ничего об этом не знала. Полагаю, Джон старался поступить наилучшим образом.
— Вероятно. И все же Джереми это крайне расстроило.
— Но в конце концов, я ведь вышла за твоего брата, или ты забыла? Да, я была не права. Но в итоге целых полгода мы были так счастливы, что мне никогда в жизни не забыть это время.
Глаза Кьюби наполнились слезами.
— Прости, — ответила Клоуэнс. — Мне не следовало так говорить. Если бы мы не встретились столь внезапно, я бы не говорила так дурно...
— Лучше высказать наболевшее.
— Не уверена, что имею на это право. Я не знаю всех обстоятельств твоего отказа Джереми. Моя любовь к брату так глубока, что искажает суждения. Я видела его безумное отчаяние...
— Дамы, прошу вас! — вмешался Филип Придо, наконец заметив развернувшуюся перед ним битву. — Для вас обеих это весьма грустная тема для разговора! Давайте обсудим что-либо более радужное!
Клоуэнс повернулась к нему со слезами на глазах.
— Капитан Придо, прошу вас, уйдите.
Тридцатого ноября 1818 года Селина родила мальчика. Третьего декабря Валентин поехал навестить Джорджа Уорлеггана в его банке в Труро. Джордж ушам не поверил, когда ему доложили о приходе Валентина.
— Мистер Валентин, вы сказали?.. Где он?
— Внизу, сэр.
Джордж чуть было не приказал ответить, что его нет на месте, но злость и любопытство возобладали.
— Проводите его ко мне.
Когда вошел Валентин, Джордж увлеченно писал. Через пару минут он опустил перо.
— Слушаю?
Валентин, как всегда, оделся с лоском, но не безвкусно, как покойный Оззи Уитворт. Джорджа злило, что он не находил изъянов в туалете молодого человека.
— Добрый день, отец. Мы не виделись несколько лет. Как ты поживаешь?
— Неплохо. Чего тебе надо?
— Чего мне надо? Насколько я знаю, мне нужно чуть меньше, чем ничего. Могу я сесть?
Джордж не кивнул в ответ, но Валентин уселся в черное кожаное кресло в заклепках, куда садился Кэрри, заходя в комнату. По эту сторону стола это было наиболее удобное кресло.
— Отец, я пришел сообщить, что в прошлый четверг моя супруга Селина родила нашего первенца. Возможно, ты уже слышал об этом?
— Я ничего не знаю о твоей семье и не хочу знать.
— Вот жалость. Я пришел сообщить, что мать и дитя чувствуют себя хорошо.
— Вот как.
Джордж помнил, какими оскорблениями они обменивались в последнюю ссору. Он не из тех, кто легко забывает. Но ведь прошли годы с тех пор, как они разговаривали или хотя бы видели друг друга. С виду молодой человек мало изменился. То же узкое привлекательное лицо, то же высокомерие, та же невыносимая манера держать себя. До Джорджа время от времени доходили слухи, что Валентин пользуется дурной славой в округе. Путается с разными женщинами. Использует деньги жены в сомнительных спекуляциях. Но ведь он тоже потратил немало средств на этого молодого человека, единственного, носящего имя Уорлегганов. Так о чем пришел сообщить ему этот щенок?
— И что?
— У меня есть сын. А у тебя — внук. Думал, тебе интересно узнать. Уверен, Харриет обрадуется. Крестины состоятся в грядущее воскресенье, сразу после утренней молитвы. Очень тихо, без шумихи.
— Вот как, — повторил Джордж, взглянув на сына из-под нависающих бровей.
Валентин стряхнул комок грязи с отполированных до блеска сапог.
— Как поживают близняшки?
— Что? А... Неплохо.
— Прости, их имена вылетели у меня из головы.
— Рейчел и Анна.
— Конечно... Ах да, если подумать, то у меня есть еще одна причина для визита. Какое имя выбрать сыну. Мы с Селиной все тщательно обдумали. Не возражаешь, если мы назовем его Джордж?
С улицы доносились крики зазывалы, продающего угрей. Послышался стук в дверь, из-за двери выглянула голова клерка. Стоило Джорджу взглянуть на него, как он исчез, словно раненая улитка в своем
