— Конечно, помню! — сказала Белла, смутившись от его присутствия, как и четыре года назад. — Вы часто бываете в театре, сэр?
— Как только выдается возможность. Иногда, правда, не получается...
— Не хотите ли остаться с нами на третий акт? — предложила миссис Пелэм. — Похоже, вы все тут старые друзья.
— Я пришел с братом и невесткой. С радостью останусь, но отошлю записку. Сэр, вы майор Джеффри Полдарк? Мы не знакомы.
Клоуэнс подумала, что лорд Эдвард Фитцморис едва ли изменился с той поры, когда сделал ей предложение. Интересно, а она изменилась? Для аристократа, живущего в роскоши и достатке, у которого нет повода для переживаний, вероятно, годы прошли спокойно и со вкусом. А для нее словно целая жизнь прошла. Интересно, она сильно изменилась в его глазах? Клоуэнс оделась просто, она не ожидала, что миссис Пелэм в ее возрасте столько времени проводит в обществе.
Наверное, лорду Эдварду она кажется убого одетой провинциалкой. Это имеет значение? Ни малейшего. Она никогда его не любила. Уж точно не сейчас. Наверное, про себя он отмечает, какое счастье, что она тогда ему отказала. Как же ему повезло, думает он! Клоуэнс подняла взгляд и не прочитала в его глазах подобных измышлений. Она быстро отвернулась и посмотрела на сцену в ожидании третьего акта. До конца оперы он сидел позади нее, изредка касаясь лицом ее волос. От него пахло какой-то приятной помадой для волос.
— Мисс Клоуэнс, — позвал он наконец.
Она повернулась к нему.
— Лорд Эдвард.
— Помните, в Бовуде вы называли меня просто Эдвардом?
— Прошло много лет. Но да, Эдвард, конечно, помню.
— А я называл вас Клоуэнс. Именно так мне хочется вас называть, если позволите.
— Разумеется.
— Покончим с неприятными фамилиями.
— Я не считаю свою фамилию неприятной.
— Разумеется. Я имел в виду, что фамилии — досадная помеха в общении друзей.
Изабелла-Роуз с Джеффри Чарльзом хохотали.
— Сколько прошло, семь лет?
— Похоже на то, — ответила Клоуэнс.
— Я с большой радостью вспоминаю тот ваш визит.
— Я тоже.
— Само собой, вы познакомились с моим братом и невесткой.
— Как они поживают?
— У них все хорошо. Двое детей.
— А у вас, Эдвард?
— Я пока не женат. Услышав о вашей тяжелой утрате, я всем сердцем вам сочувствовал. Это случилось при Ватерлоо?
— Нет, несчастный случай.
Почему люди постоянно путают?
— Вы снова живете с родителями?
— Нет. Муж оставил небольшое судоходное предприятие, и я им занимаюсь. Живу я в Пенрине.
— Вам одной наверняка тяжело со всем управляться.
— Я справляюсь. У меня там много друзей.
— Хотелось бы, чтобы вы повидались с Генри и Кэтрин, но сегодня мы ужинаем с Бересфордами, с которыми делим ложу. Нельзя заставлять их ждать. Клоуэнс...
— Да?
— Мне доставит огромную радость, если вы снова навестите нас в Бовуде этим летом. Если ваша матушка свободна, мы бы с удовольствием ее приняли. Как вы знаете, она жила у Лансдаунов в Лондоне, когда ждала новостей о вашем отце...
— Благодарю вас. Наверное... мне будет непросто вырваться, но мысль замечательная. Как поживает тетушка Изабел?
— Больше не выезжает. Но до сих пор не перестает наслаждаться жизнью. Говорите, вы завтра возвращаетесь домой?
— Да.
— Пожалуйста, передайте мое почтение вашей матушке и прошу вас, примите приглашение. Если вы обе надумаете, я сообщу в письме о сроках, а вы на свое усмотрение выберете время.
— Вы очень добры. К сожалению, как я упоминала, у меня своя судоходная компания, и после смерти Стивена я впервые на неделю и больше выбралась в свет. Дело небольшое, но я продолжаю им управлять в память о муже.
— Я вас понимаю. Позвольте чуть попозже написать вам?
Клоуэнс улыбнулась.
— Разумеется. И благодарю вас. Я храню приятные воспоминания о пребывании в Бовуде.
— Я тоже, — согласился Эдвард.
Глава десятая
Вечером следующего дня, пока экипаж с пассажирами продолжал неспешно трястись по пути в Мальборо, а Демельза проводила последний день в гостях у Верити, Росса в Нампаре навестил гость. Стоило хозяину увидеть выражение на красной физиономии посетителя, он понял, что разговор вряд ли окажется приятным. Интересно, зачем он пожаловал?
Джону Тренеглосу шел шестьдесят второй год. Некоторые мощные мышцы его рук и спины уже превратились в жир, но он все еще выглядел внушительно. Годы всевозможных злоупотреблений испещрили морщинами его лицо, но рыжие волосы, теперь уже почти полностью седые, традиционно топорщились во все стороны, а сильные, веснушчатые руки выдавали способность расправиться с любым негодяем, возникшем у него на пути. И хотя Нампара и Мингуз располагались всего в миле друг от друга, многие годы соседи почти не виделись. Теплому добрососедству не способствовало то, что Джон женился на Рут Тиг, которая надеялась выйти замуж за Росса после его разрыва с Элизабет, но вдруг обнаружила, что ее место занято наглой дочерью шахтера, служившей у Полдарка кухаркой.
— Ого, Джон, вот это сюрприз! Ты по делу или просто так?
Гость подошел к окну и выглянул наружу, его кулаки сжимались и разжимались под коричневым бархатным плащом для верховой езды.
— Ни то, ни другое, — сказал он.
— Медь-то как подорожала! — заметил Росс. Он не собирался облегчать этому человеку задачу. — Отличная новость для нас обоих, верно?
— К черту медь! — завопил Джон. — Твой Валентин попортил мою Агнету!
Так вот оно что. Деликатностью Тренеглос никогда не отличался.
Росс подошел к винному буфету и достал бутылку бренди. Он обратил внимание, что содержимое стоящей рядом бутылки портвейна не уменьшилось после отъезда Демельзы. Россу вдруг страшно захотелось снова увидеть жену.
— Выпьешь коньяка?
— К черту коньяк! Ты слышал, что я сказал!
Росс налил себе полбокала коньяка и отпил маленькими глотками.
— О чем это
