И поведение Валентина, когда он пришел в банк, ничем не напоминало раскаяние. Развалился на стуле, элегантно закинул ногу на ногу и как бы невзначай спросил у Джорджа разрешения назвать так называемого внука в его честь. Странный ход со стороны Валентина. Необъяснимое ничем, кроме желанием примириться. Но с какой целью? Джорджу казалось, что есть только один ответ: деньги.
— Мне не следует обращать внимания на этот визит, — сказал он. — Если Валентин ждет, что его пригласят сюда с женой и сыном, то сильно ошибается.
— Я ни разу не видела его в Фалмуте или Труро, — сказала Харриет. — Он стал очень похож на обитателя северного побережья. Интересно, как сложился его брак.
— Его брак? С чего вдруг?
— Валентин слишком любвеобилен, чтобы довольствоваться только одной женщиной.
Джордж взглянул на нее с подозрением.
— А он.... он когда-либо....
Она рассмеялась.
— Старался привлечь мое внимание? Подумай еще раз. Женщину не обязательно нужно соблазнять, чтобы она поняла, как мужчина относится к женщинам в целом.
Джордж хотел еще что-то сказать, но помешало прибытие Урсулы, его дочери от Элизабет. Она проводила Рождество с семьей Рэшли в Лаксуляне. Джордж охотно дал на это согласие, поскольку сэр Кол Рэшли был важным человеком в графстве. Урсуле недавно исполнилось девятнадцать. Она была крепкая, с полными ногами и пышной грудью. Но из-за изменений, происходящих с девушками ее возраста, стала менее крепкой и чуть более привлекательной. Она обладала хорошей кожей, к счастью, без прыщей, хотя серые проницательные глаза часто скрывались под тяжелыми веками. Прямые русые волосы были завиты и уложены.
Сдержанная в проявлениях чувств девушка. Когда у нее спросили, хорошо ли провела Рождество, то свое одобрение Урсула выразила коротко и односложно. Джордж раньше времени забрал ее из школы миссис Хемпл в Труро (отчасти из-за поступления туда Изабеллы-Роуз Полдарк) и отправил в Пензанс, в пансион благородных девиц мадам Блик. Сейчас он подумывал перевести ее в Эксетер или Лондон, где бы Урсулу научили тонкостям и манерам высшего света. Но пока не решил, куда именно ее отправить. По правде говоря, его немного озадачивало поведение дочери.
Неужели она не оправдает надежд? Наряды ее мало интересовали — Харриет сама давала указания портнихе, когда находила время. Не особо ее интересовали и молодые люди. Не особо волновали лошади, лисы и поездки за город. А вот металлы и шахты интересовали: дробление олова, переплавка меди, побочные продукты горнодобывающей промышленности Корнуолла: золото, серебро, цинк, железо, свинец. Порой Джордж винил себя, что купил ей тогда игрушечный макет корнуольской шахты, (созданный безработным шахтером-калекой), с которым она без конца играла в детстве. Да, это вполне уместное и приемлемое увлечение для человека, проживающего в центре горнодобывающего района Корнуолла, но не для женщины и юной леди.
— Кстати, — вспомнила Урсула вечером за ужином. — Эрика Рэшли знает Беллу Полдарк.
Как же тесен весь наш корнуольский мир, чуть не слетело у Джорджа с языка, самая настоящая большая деревня.
— Вот как, — протянул он.
— Я мало с ней знакома, — продолжила Урсула, — она училась в младших классах. Знаю, тебе не нравятся Полдарки, но она вроде приятная в общении. Слышала, она поет.
— Уолтер, принесите портвейн.
— Слушаюсь, сэр.
— Принесите 1787 года, — попросила Харриет. — Вчерашний оказался слишком скверным.
— Хорошо, миледи.
— А мне показался вполне приличным, — лаконично отозвался Джордж, когда дворецкий удалился.
— Угу, — промычала Харриет. — Урсула, у Рэшли тебе подавали портвейн?
— Нет, мама. Эрике только восемнадцать, с ней обращаются не как со взрослой.
— Что ж, попробуй этот. Вряд ли твой отец станет возражать.
— Белла Полдарк, — сообщила Урсула, — будет учиться в Лондоне.
Брови Харриет поползли вверх.
— Кто тебе сказал?
— Эрика.
— Где она будет учиться? — спросил Джордж минуту спустя.
— В специальной школе, где учат вокалу.
— Это обойдется им в немалую сумму. Ее отец сильно зависит от доходов своих шахт.
Джордж передернул плечами, словно сюртук вдруг стал жать.
— Вероятно, другие его мелкие инвестиции погасят расходы.
Глава восьмая
Росс посещал ювелира на Ривер-стрит, когда зазвенел звонок и вошел Валентин — пригнувшись, точно так же, как и Росс, чтобы не удариться о притолоку.
— О, кузен,— сказал Валентин, — какая приятная встреча. Что привело тебя сюда?
— Могу задать тот же вопрос. По нашей прежней договоренности, главное — кто задал вопрос первым.
— Несомненно, можешь задать этот вопрос. Добрый день, Пенарт. Я пришел за браслетом, чтобы порадовать тщеславную женщину. Вижу ты выбираешь колпачок для тушения свечей, Росс.
— Именно так. Эти новые колпачки не позволят воску капать на стол и накапливают его, чтобы позднее кинуть в огонь.
— Великолепная идея. Спасибо, Пенарт. Я осмотрюсь в твоей лавке.
— Конечно, сэр.
— Я возьму три вот этих, — указал Росс.
— Вот что меня озадачивает, — сказал Валентин. — Люди постоянно придумывают новые изобретения, чтобы облегчить себе жизнь. Но почему-то не могут ничего придумать для самоусовершенствования.
Росс взглянул на полного молодого продавца.
— Пенарт, как я полагаю, член методистской церкви. У него может быть другая точка зрения.
Пенарт неловко заулыбался.
— Разве ж я могу быть лучше аристократов, сэр, особенно если они мои покупатели. Думаю, мистер Уорлегган говорил о более приземленном.
— Тактичность, — сказал Валентин, — что у тебя есть, так это тактичность. Скажи, вот этот браслет из хорошего серебра?
— А как же, сэр. Проба рядом с застежкой.
Валентин поднял браслет и потеребил его.
— А тебе нравится, кузен?
— Ты же не мне покупаешь! Учитывай вкусы своей дамы. Ты хорошо их знаешь?
Валентин задумчиво прикрыл глаза.
— Не очень хорошо. Она моя жена.
Росс заплатил за колпачки для свечей, и Пенарт понес их вглубь магазина, чтобы завернуть
