И ничуть не удивилась тому, что она встретила меня там своим бесшумным полетом и, продолжая указывать путь, устремилась вперед по ночной улице.
Я побежала за ней, слыша, как со свистом цепляется воздух за широкий подол рубахи.
Наконец, когда счет времени был уже давно потерян, и силы начали иссякать, а от мелькания маленькой летящей тени зрение стало терять окружающие очертания, я замедлила бег и увидела, как сужается незнакомая темная улица и вдали из мрака вырастает вытянутый, как башня, ярко освещенный дом.
Подлетев к его входу, бабочка широко махнула крыльями и исчезла внутри.
Я подошла вслед за ней и сощурилась от неожиданно яркого света окон четырех этажей и одного высокого фонаря, стоящего возле распахнутой входной двери, которая вела в кромешную темноту.
В окнах мелькали цветные силуэты, раздавались возбужденные выкрики и вульгарный женский смех.
Бросив краткий взгляд вокруг дома, я удивилась одной необъяснимой странности. Он стоял словно сам по себе – пространства около него будто не существовало вовсе.
…Не препятствуй ничему, что покажется невероятным…
Поколебавшись всего одно мгновение, я вошла в мрачный дверной проем и сразу провалилась в глухую тьму. Бабочки, как путеводной звезды, больше не было надо мною, и я, натыкаясь на какие-то углы, на ощупь пошла по внезапно ставшей холодной и какой-то странно рыхлой, напоминающей песок, земле.
«Я ничего не вижу, это опасно…» - подумала я, и в то же мгновение рыхлая земля под ногами оборвалась, и, не успев уцепиться хоть за что-нибудь, я ощутила необыкновенный полет и приземление в ворох чего-то мягкого, похожего на гору старых тряпок.
Выпутавшись из-под подола рубахи, я подняла глаза и увидела, что метрах в пяти от того места, куда я упала, из щели в полу льется узкая полоска света.
Слыша бешеный стук собственного сердца, я осторожно приблизилась к ней и прислушалась к тому, что происходило за дверью.
- Ну ты будешь бить или нет?! - послышался из-за двери грубый мужской голос.
- Сейчас… сейчас… - ответил другой, послабее и потоньше.
- Похоже, не фартит тебе сегодня!
- Похоже, так…
Придвинувшись вплотную и замирая от страха, я приблизила глаз к узкой щелке неплотно притворенной двери, и взору моему предстала, как на ладони, картина: в маленькой комнате за квадратным столом играли в карты двое мужчин, а вокруг них толпились еще несколько человек, заинтересованно следя за ходом партии.
Один из играющих, невысокий мужичок, растерянно почесал в затылке. Я подумала, что именно ему сегодня не везет.
- Давай, давай!.. – грубым басом поторопил его напарник – волосатый мужлан в тельняшке, и тот, другой, наконец, сжав до белизны тонкие губы, дрогнувшей рукой положил на стол карты.
- Да нечем мне… - раздался робкий голос.
Наблюдатели безмолвно ахнули и переместили взоры на второго.
Под низким потолком прогремел его жуткий, леденящий душу, смех, и, похожий на циркового борца, огромный волосатый человек в тельняшке рубанул по столу рукой, держащей карты.
И они горой высыпались на его неровную поверхность.
- Ха! – рявкнул он довольным голосом так громко, что чуть было не выплеснул пиво из стоящей на углу стола высокой стеклянной кружки.
Зрители злобно загоготали, и от их оглушительных криков я зажала уши.
- Ну что, еще партейку? – довольно спросил толстяк, сгребая колоду волосатой рукой.
- Нет… - проигравший попытался вылезти из-за стола, но сгрудившаяся толпа не дала ему этого сделать.
В комнате вдруг стало очень жарко – жара просочилась даже за дверь, где, прильнув глазом к щели, стояла я, упираясь босыми ногами в мягкое тряпье.
- Давай, давай еще разок!.. – принялся подначивать волосатый громила, и в толпе раздались громкие разношерстные выкрики:
- Давай!
- Еще партейку!
- Отыгрывайся!
Отчаявшись выйти, бедолага уселся обратно на свое место.
- Что на кону? – из толпы вывернулся тощий небритый мужичок скользкого вида.
- У меня больше ничего нет… - бесцветным голосом произнес маленький человек за столом.
- Тогда пари! Пари! ПАРИ! – загоготала толпа.
- Пари… - голосом, затухающим, как слабый огонек свечи, согласился тот.
Слово «пари» из его помертвевших уст прозвучало равносильно слову «смерть».
Тот, что был в тельняшке, уверенной рукой начал быстро тасовать колоду. Проигравший следил за движением его рук, и полные безысходности глаза его ходили туда-сюда. Наконец, удачливый игрок закончил раздачу. Заглянув в свои карты, он довольно крякнул и изрек:
- Начнем?
- Начнем… - эхом откликнулся его соперник, ставший бледнее, чем моя рубаха.
Толстяк же, напротив, совсем не разделял его уныния. Он ловко выкинул на стол карты, которые бедняга принялся было покрывать, но следом полетели еще и еще, и наконец маленький человек сдался, сгреб всё в кучу и начал разбирать ее дрожащими руками.
Внезапно игра побежала быстро-быстро, как будто кто-то нажал на кнопку перемотки.
И вдруг над столом пролетел громовой бас:
- Смотри, КАКИЕ у меня козыри!
Мужик в тельняшке растопырил грязные пальцы и показал десятку, валета, даму, короля и туза – всё масти треф.
Довольный хохот сотряс его крупное тело.
- Если бы мы играли в покер, я бы сказал так…
Возникла короткая пауза, во время которой я услышала, как прерывисто дышит проигравший.
Его дыхание перекрыл тот же бас, грянувший вдруг в самое ухо:
- КОРОЛЕВСКИЙ ФЛЕШ!!!
И огромный мужик в засаленной тельняшке выскочил из-за стола. Толпа бешено заулюлюкала, раздался бесноватый смех, сокрушающий стены, и маленький человечек с потухшим взором вдруг качнулся, глаза его помутнели, и из рук выпала горстка мелких карт.
- Пари! Пари! ПАРИ!!! – раздались отовсюду безумные выкрики, такие громкие, что мне снова пришлось изо всех сил зажать уши.
Вдруг что-то тихо коснулось моего оголенного плеча.
Я повернула голову и различила в свете, льющемся из дверной щели, очертания темных крыльев. Они порхнули возле самого моего лица, и где-то над ухом послышался тихий выдох:
- Пора…
Разрезая разрывающий уши смех, из соседней комнаты вдруг донесся голос:
- Там кто-то есть!
Внезапно все звуки за дверью разом стихли, и наступила тишина – такая неестественная, словно всех, находящихся там, вдруг накрыла своим покрывалом смерть.
Но это была обманная тишина – неожиданно голоса раздались с новой силой и дверь, за которой я стояла, начала медленно открываться. Свет потоком хлынул из нее, и душа моя ушла в пятки – сейчас я в одной своей белеющей в темноте ночной рубашке предстану перед страшной оголтелой толпой…
И в тот момент, когда из щели высунулась огромная волосатая рука, меня, объятую невыразимым ужасом, вдруг подхватил поток воздуха, и, подхватив, обнял и завернул, как в простыню, в легкое темное крыло.
И, сжатая в этом крыле, я взлетела, чувствуя, как стремительно поднимающихся ввысь
