- Так, опять пошли сопли. – Перебила я Светлану. – Теперь ты убедилась, что он о тебе даже и не думал? Жил себе своей жизнью, так, как ему нравится и так, как он привык.
- Да, - грустно ответила она. А я?
- А ты жила так, как тебе нравится.
- А ни фига вот не нравится мне, как я жила.
- А что тебе мешало жить так, как нравится?
- Ну, ты спросишь всё время, хоть стой, хоть падай. Как я могла жить так, как мне нравится без него? Я старалась, ты же знаешь. Да, многое изменилось. Но с ним всё было бы иначе.
- Как иначе? В ступоре, с вечной головной болью, в состоянии мыши перед удавом?
- Тогда всё было бы по-другому.
- Ну, как ты не поймёшь. Пока у тебя есть мозг, тебя невозможно загипнотизировать. А у тебя мозг есть. Невозможно по-другому, если уже всё так, как есть. Значит, ты или попадаешь под его гипноз или сама себя гипнотизируешь. Как иначе объяснить твоё помутнение сознание?
- Это как с туфлями?
- Ну да. Кстати, что ты с ними сделала?
- Не помню уже. Скорее всего, сестра их прикончила, как и многие другие мои вещи.
Мы выпили ещё, и Светлана продолжила свой рассказ:
- Мы разговаривали о какой-то ерунде, смеялись. Потом я всё-таки попыталась сказать о том, как благодарна ему за всё, что произошло со мной… Он меня перебил, и сказал, что я хорошая, только вот он меня не знает, и это уже второй раз он так говорит. Потом мы зашли в «Макдональдс» перекусить. Съели по салату и выпили по двойному эспрессо. Меня, вдруг, разобрал смех. Я смеялась и не могла остановиться минут пять, наверное. За это время какими-то вспышками я успела заметить, какой он стал седой и старый, как мой смех его смутил. На его лице покадрово отражалось недоумение (а не над ним ли я смеюсь), попытка тоже рассмеяться за компанию, но вместо улыбки получилось жалкое подобие и интерес, какой уж, не знаю. Потом он купил нам мороженое, и я подозреваю только лишь для того, чтобы я заняла рот чем-нибудь другим, кроме смеха. Вдруг он сказал: «Так хочется выпить чего-нибудь алкогольного». Я не поддержала тему, мне не хотелось. Мне было и так хорошо. В качестве мыши. Понимаешь, я бы хотела слиться с ним в экстазе прямо в этих пробках, но почему-то обречённо ждала своей участи. С одной стороны, я хотела ему немного отомстить, гордо отказав в сексе, когда приедем. С другой, я очень хотела повторить то чудо, которое произошло со мной тогда. Глупо, да? Получается, что я не знаю, чего хочу. А потом он начал выпячивать свою безответственность, словно хвастаясь. Я, конечно, взяла на заметку. Странно, это как про геморрой всем рассказывать, не принято. Над недостатками работать надо, а не кичиться ими.
А! Вспомнила! После перекуса, уже в машине зазвучала песня Димы Маликова:
«Смелый, как ветер, свободный - я делал всё, что душе угодно
Жил для себя год за годом, крутой проявляя нрав.
Сколько девчонок хороших влюбилось в меня неосторожно.
Всех сосчитать невозможно - попробуй меня исправь».
Ты бы видела, как он оживился, распушил хвост как павлин, начал подпевать. Но на припеве: «Ты одна, ты такая, я тебя знаю»,- переключил на другой канал.
Когда мы подъезжали к городу, он завернул в сторону моего дома. Хоть я и планировала ночевать у мамы, ничего не сказала, подчинившись. В дороге, он по телефону договаривался со своей бывшей тёщей, что будет ночевать у неё, а вместо этого ночевал у меня. Уже стандартный сценарий: «Пока. Спасибо, что подвёз». Он, вдруг, впивается в мои губы, изображая страстный поцелуй, я вяло отнекиваюсь, он тоже, но вопреки всем здравым и не здравым смыслам, мы снова оказываемся в койке. Сливаемся в одновременном экстазе. Потом он храпит всю ночь, а я не сплю. Утром ещё разок по-быстрому, и он уходит, клятвенно обещав без меня не уезжать. «Куда я без тебя», - сказал. А вечером, когда я к тебе собиралась, прислал смс: «Планы изменились. На меня не рассчитывай. Извини». И снова эта дурацкая ухмылка скобкой.
Светлана помолчала. Я не мешала. Со стороны выглядело, будто она блуждала взглядом по столу, но я-то знала, что на самом деле она заглядывала в тайные уголки своего подсознания.
- Ты знаешь, - начала она. – Если бы не этот весьма пренеприятный момент... Ведь он меня кинул. Бессовестно прикрывшись старушкой. Вчера он её кинул, ради меня. Сегодня меня, ради неё. И так всегда. Так вот, если бы не это, я рассказала бы о потрясающем сексе, что всё повторилось. Но. Пора посмотреть правде в глаза. Ни хрена не повторилось. Со мной у него такой же дружеский секс, как и с остальными, тридцатиминутный, а по ощущениям вообще тридцатисекундный. Только раздраконил. Трахаться теперь хочется. И жопу он свою даже не думал накачать, так и висит тряпочками. А это показатель личной силы. Вернее, её отсутствия.
- А-ха-ха, про жопу ты мне не рассказывала. Что это?
- Разве ты не знаешь про попку? Про упругую, такую, трым, трым. - И Светлана сделала пару сжимающих движений растопыренными пальцами рук, как обычно делают мужчины, сжимая воображаемую грудь женщины пятого размера. - Ты же всё знаешь. Или не всё? У каждого воина духа должна быть упругая и накачанная попка, как у меня примерно, смотри! – Светлана, повернувшись ко мне спиной, положила ладони на свои ягодицы и повторила сжимающее движение: трым, трым. - А ещё я смотри, как могу! – И она станцевала какой-то, наподобие африканского, танец, тряся и вертя своей попой в разные стороны. А хохотала.
