— Шанс выжить?
— Шанс протянуть подольше. Излучение Двери замедляет регресс эмоций, несмотря на все вживленные чипы. Мы не сможем их вытащить при всем желании — операция была необратима, функциональная часть мозга и органов пациента заменена имплантами, взаимодействующими как единая сеть. Мы не можем вернуть все назад. Но можем помочь ему продержаться дольше, осознать себя в новом качестве. Мы милосердны, видишь? А могли бы просто усыпить в лаборатории.
Термин «усыпить» Клим уже слышал. Он относился к животным — кошкам и собакам, — которые смертельно больны. Но чтобы применять его к людям, даже просто на словах… Пилот вцепился в подлокотник. Его взгляд застыл.
— Это уже не человек, пойми, Клим. Его мысли путаются, чувства угасают, но иногда вспыхивают гораздо ярче, чем у любого из нас. Он сгорает во имя науки, подсветив нам верный путь. Однажды мы найдем решение. И тогда поступок Андрея оправдает себя. Да и что светило бы ему в этом мире? Он не ученый, не актер, не астронавт, не художник. Таких миллиарды.
— Но ведь так нельзя!
— Еще один Валлерстайн нашелся, — донесся голос другого человека в костюме. — Этот старый зануда.
— И зануда молодой. Два сапога пара.
Старший строго обернулся на спутников, тонувших в мутном дыму. Убедившись, что те замолчали, кивнул пилоту:
— Клим, он знал, на что идет. Андрей принял решение самостоятельно, без давления, без навязывания. Уверен, у него были свои причины. Разве это не свобода выбора?
Взгляд Клима заплутал меж трех пассажиров. Ни один из них не поддержал его, только потупился самый молчаливый.
— Но нельзя же его просто взять и бросить!..
Эх! Кто будет слушать вчерашнего выпускника, простого извозчика? В этом большом мире, чтобы решать хоть что–нибудь, нужно пробиться наверх. Деньги, связи, должности. Надо было послушать друзей, пробивать себе дорогу. Что может, в сущности, маленький человек?
Ничего.
А если маленький человек — прирожденный пилот, летающий на собственном космическом корабле?
Нет, все равно не складывается.
Клим отвернулся. Экраны, цифры, орбиты, редкие приезды к матери с целым багажником лекарств. Это его жизнь. Ему есть о ком заботиться. Дался ему какой–то Андрей!
Чтобы отвлечься, Клим запустил проверку всех систем.
«Груз» никак не шел из головы.
Клим взялся проверять маршрут, снова и снова пересчитывал формулы. Корабль уже тормозил. Пришли результаты самодиагностики: «Вран» в полном порядке. Парой незаметных движений Клим дал команду готовить шлюпку, потом начал перепрограммировать автоматику.
«Ничего, сломаешься, плюнешь на принципы», — стучало в голове.
«Угу. Конечно. Уже сломался», — отвечал Клим воображаемым собеседникам.
Никто не видел, разве что сам корабль: голубые глаза пилота заволокло мраком и лишь на самом дне редкими проблесками мигал огонек.
Заходили на посадку молча. «Вран» лег на орбиту, начав снижаться витками. Клим полностью сосредоточился на управлении, а пассажиры глазели в иллюминаторы. Словно издеваясь над нанимателями, «Вран» закрыл иллюминаторы керамическими пластинами.
Внезапно корабль тряхнуло. Но ни один мускул на лице Клима не дрогнул — он предвидел это смещение и учел в расчетах. Зато наниматели запаниковали, топот трех пар ног за спиной явственно выдал клиентов. Пилот включил камеру наблюдения на входе в грузовой отсек. Любо–дорого смотреть на выражение их лиц.
— Здесь. — Старший был потрясен. Подтянутое лицо исказилось и будто постарело.
— Он здесь. — Самый молодой даже подскочил к капсуле, где по–прежнему сидел Андрей.
— Тогда какого черта?! — Третий клиент яростно сжал кулаки, обернулся, уставясь прямо в камеру наблюдения.
Клим потупился, даже уверенный, что его не видно. Прожигать взглядом — редкий талант начальников и деспотов.
Убедившись, что их ценный пассажир, по совместительству — груз, на месте, «пиджаки» поспешили в рубку. Снова топот ног, опять грязные следы в начищенных коридорах «Врана».
«Извини», — прошептал пилот, касаясь панели управления, прежде чем в рубку ворвались сердитые наниматели.
— Клим, что вы задумали? Это ведь шлюпка? — с ходу подскочил к нему старший.
Пилот даже не оторвался от пульта. Знал, что иначе он не решится. Он ведь не герой какой–то, он — простой извозчик.
— Ничего я не задумал, господин. Просто… я отправляюсь с ним.
— Что вы сказали?!
Клима попытались схватить за плечо — он едва увернулся.
— То и сказал, что нельзя его так просто бросить. Нельзя, понимаете? — Пилот вздохнул, затылком чуя очередную точку невозврата. — Я с ним, хотите — верьте, хотите — нет.
— А корабль?
— Все продумано. Автопилот довезет вас обратно. Сторож позаботится о корабле. Вам не о чем беспокоиться.
Взгляд старшего говорил: «Правда, что ли? Не сдурел ты часом?» Наниматель стоял рядом и в то же время бесконечно далеко.
— Не делайте этого, Клим. Мы готовы простить вам эти выходки и выплатить полный гонорар. Забудьте о своей глупой затее.
— А чего вы испугались? Разве это не свобода выбора?
— Похоже, тебя не убедить.
— Ну и пусть себе остается, плевать.
Клим уже не слушал их, корабль стоял на струе, а потом плавно опустился на ровную площадку, выжженную множеством судов.
Сели.
Последний взгляд на пульт, последние команды кораблю, последнее касание упругого кресла, последние шаги по родной палубе. Стоянка всего две минуты, и Клим собирался вписаться в расписание. Он не успеет переодеться, захватит немного вещей и вскоре будет стоять вместе с Андреем на безопасном расстоянии от взлетающего «Врана».
Поразительно, его план удался. Но лучше бы все провалилось. Лучше бы эти трое наставили на него оружие. Ведь наверняка носят, было бы странно, если б не носили. Может, им просто плевать? В суд он на них подаст, что ли? Молодой человек, нарушивший условия контракта, против мегакорпорации.
— Прощай, Вран, — шептал Клим, вжимаясь спиной в скалу.
Здесь не было ничего, кроме серого неба и такого же серого камня. Хмуро и безжизненно.
На Андрея он старался не смотреть. Все это из–за него — какого–то психа, что пошел на безумный эксперимент. Парня, который и двух слов связать не может. Но злиться не получалось. Странное чувство, незнакомое доселе, что он все сделал верно, охватило Клима.
— Зачем ты это сделал?
Пациент, обреченный на смерть, смотрел на пилота вполне трезво, опираясь на скалу пораненными руками. Клим долго разглядывал Андрея с удивлением и гордостью. Значит, чудеса все–таки бывают?
— Я не мог иначе.
— Твой корабль. — Андрей указал на глубокий след в темнеющем небе. — Они могут сделать с ним все что угодно.
— Зачем деловым людям лишние хлопоты? Мой корабль для них — старая развалюха. Груз доставлен, автопилот вернет их обратно. Все.
