— Лишь эффект мезотропии дезавуирует парадокс Эйнштейна–Соболева, — задумчиво проговорил Доктор.

— Да, — кисло отозвался Грисс. — Только когда на моей планете построят МТ-станцию, я превращусь в дряхлого старика, и молодые трехпалые вырежут мне кресло из окаменевшего дрожжевого гриба…

— Есть и еще одно средство, — нехотя признался Доктор, — но если мы воспользуемся им, то уподобимся беглому преступнику Ороху–ан–Ороху…

6

Им повезло и не повезло в то же время.

На ближайшую сотню независимых лет Призрак‑V обрел дневное светило — безымянного красного карлика. Собственными планетами карлик не обзавелся или давно уже потерял их, коротая вечность в окружении нескольких астероидных поясов. Они осеняли крохотную звезду тускло мерцающим ореолом, словно вокруг затухающего костра расселись путники, и огонь отражался в их усталых глазах. Вторгнувшись в эту идиллию, планемо разрушило стройный хоровод больших и малых каменюк. Путники у костра подрались. В мертвенном свечении холодного солнца разыгралась грандиозная космическая битва — астероиды сталкивались друг с другом и карликовой звездой, образовывали временные коалиции, обрушиваясь на более массивных соседей, и тут же разрывали союзы, исступленно тараня недавних соратников. Покушались драчуны и на виновника схватки, но коварный Призрак‑V на время отрастил плотную шубу атмосферы, которую пока не удалось пробить ни одному серьезному космическому снаряду.

Бортовому симпьютеру пришлось туго. Если избежать гравитационной чехарды, пробившись к блуждающей планете над плоскостью эклиптики, у него получилось без особого труда, то управлять крохотным кораблем в бушующей атмосфере он оказался неспособным. Пришлось Доктору перехватывать управление. Поневоле вспомнилось, как болтало космоскутер в океане родной планеты Грисса. Тогда за штурвалом сидел многоопытный Пилот. У Доктора летного опыта не было, но обязательные курсы управления малотоннажными судами для персонала Дальней Разведки он окончил достойно и теперь, насвистывая сквозь зубы популярный шлягер, лихо орудовал реактивными рулями, выравнивая раскачивающийся под порывами ураганного ветра кораблик. Доктору удалось втиснуть суденышко в узкое ущелье в горном хребте, откуда начиналась тропа, ведущая к месторождению сирениума.

Выбравшись из ложемента, Доктор отворил дверь в пассажирский отсек, где обнаружил измученного качкой Грисса.

— Я вижу, тебе досталось, малыш, — ласково обратился он к трехпалому. — Отдыхай, я сам отыщу кристалл.

Но Грисс, сын Олоса, упрямо помотал головой — этому жесту он научился на Земле.

— Я пойду с вами, Знахарь, — слабым голосом произнес Грисс. — Ведь из–за меня вы здесь…

— Хорошо, — согласился Доктор. — Пойду сварю кофе… Позавтракаем и отправимся с божьей помощью…

Они вышли через полчаса, облаченные в тяжелые скафандры, которые, впрочем, весили на поверхности планемо не больше обычного костюма. За бортом корабля их встретила метановая пурга. Оранжевые в свете далекого холодного солнца хлопья снега норовили залепить прозрачные колпаки шлемов, но подогрев скафандров справлялся, и потому путников сопровождали облачка рыжеватого пара. Правда, чтобы пробиться через сугробы, Доктору и Гриссу пришлось бы превратиться в раскаленные болванки. Несколько часов они барахтались в снегу, но не продвинулись дальше чем на километр. И Доктор сдался. Да и трехпалый изрядно выдохся. Удрученные, они вернулись к кораблю. Им пришлось еще повозиться, чтобы раскопать люк. Совершенно обессиленные, Доктор и Грисс несколько минут лежали в шлюзе, прежде чем система дезинфекции очистила и высушила их скафандры.

Призрак‑V вращался стремительно. Вскоре наступила глухая беззвездная ночь, озаряемая лишь вспышками метеоров, сгорающих в плотной атмосферной шубе. Наспех попив чаю, Грисс ушел к себе отсыпаться. А Доктор остался у иллюминатора, посасывая погасшую трубку. За обшивкой корабля бесновалась инопланетная пурга. Доктор нарочно включил внешние динамики, чтобы послушать ее вой. Недоставало лишь потрескивания поленьев в камине и пляшущих языков живого пламени.

По расчетам Доктора, на планемо, упрямо пролагающем путь сквозь им же взбаламученную систему красного карлика, в это время не должно было быть ни одного корабля. Постоянной добычи сирениума на Призраке‑V не вели. Лишь изредка сюда прилетали рудовозы, и под охраной сотрудников Галактического Трибунала, при строжайшем соблюдении протокола, велась добыча строго ограниченного количества минерала.

Насколько Доктору было известно, нарушения тысячелетнего порядка случались всего несколько раз за всю историю разработки месторождения. Самым вопиющим был случай, когда на Призрак‑V прибыл с инспекцией сам господин Генеральный обвинитель, принадлежащий расе фомальгаутов, Орох–ан–Орох. Никто не знает, что случилось с рассудком сего почтенного сановника, когда кто–то из сопровождавших его чиновников продемонстрировал ему уникальный черный кристалл сирениума. О черном кристалле в Галактике ходили разные слухи, одни утверждали, что он делает своего обладателя едва ли не бессмертным, другие говорили, что он только возвращает утраченную молодость, а третьи уверяли — и этим третьим Доктор склонен был верить больше всех, — что камушек перемещает вспять по оси времени. Неизвестно, к какой именно из теорий склонялся Орох–ан–Орох, к тому времени уже достигший весьма почтенного возраста, но, как установило следствие, он похитил у одного из своих сотрудников портативный масс–проектор, вставил в него черный кристалл сирениума и… исчез.

Когда робослуги обеспокоились, что Генеральный обвинитель слишком долго не покидает своей каюты, они ворвались в нее, но хозяина там не было. Поначалу Ороха–ан–Ороха искали по всему кораблю, потом — за пределами корабля, в ледяных отрогах планемо, которое в то время скиталось в межзвездном пространстве, а потому было тихо и пустынно. Тщетно. Генерального обвинителя и след простыл. Единственным правдоподобным объяснением могло быть лишь то, что фомальгаут переместился в неизвестном направлении. Орох–ан–Орох был объявлен в галактический розыск, но так и не был найден. Дело пришлось замять. Ведь не каждый день Генеральный обвинитель становится беглым преступником. И все–таки слухи о его бегстве попали в Векторы Контакта и разлетелись по всей Галактике. Достигли они и ушей Доктора, который верил, что черный кристалл способен возвращать в прошлое.

И вот теперь, сидя у иллюминатора и тоскливо глядя на собственное отражение в темном стекле, Доктор спрашивал себя, на что он рассчитывал, затеяв эту авантюру? И ладно бы вляпался в нее сам, ему, дальнему разведчику, не впервой попадать в разные передряги, но он втянул в это сомнительное предприятие еще и мальчишку, которому расти да учиться. Зачем Гриссу, сыну Олоса, возвращаться в прошлое? Не лучше ли, получив соответствующее образование, вступить в Корпус Миссионеров Разума — недавно созданной организации по распространению знания и прогресса среди отсталых миров, — чтобы принести на свою планету факел просвещения или как это они там называют? Разве можно, поддавшись детской истерике, кинуться очертя голову на край света лишь для того, чтобы заглушить чувство давней вины? Доктор не находил ответов на эти вопросы,