Здесь тоже придерживались удивительного минимализма. Зато смены блюд поражали количеством и следовали одна за другой.
Во время дегустации кусочка нежнейшего фаршированного кролика зашел слуга и объявил о прибытии гостей — Фердинанда и Ханны Фист.
Все это время умильно смотревшие на меня тетушки заволновались.
— Нельзя их пока с Фионой знакомить. У них же может сложиться неправильное впечатление! — заголосила в ужасе Нзен.
— Может, спрятаться? — предложила я.
Обе посмотрели, как будто я им серебро почистить предложила. Действо, конечно, полезное, но, похоже, крайне неуместное в моем статусе.
— Благодарю! Я и сам необычайно рад возвращению в Лоусон, — раздался в коридоре несколько смущенный голос мистера Бизо. Он столкнулся с гостями в холле и теперь вынужден был вести их в гостиную.
Тетушки мгновенно выпрямились и поглупели лицами, обернувшись к проему. Я постаралась скопировать их позу, и скосившая на меня глаза тетя Гвен довольно засияла глазами. Да уж, вся витрина расчехлена и готова к показу. Вот черт. Надо выбрать время и постараться побыстрее покинуть гостиную.
— К нам с визитом соседи, — сказал зашедший мистер Бизо, быстро оглядывая гостиную и несколько расстраиваясь из-за моего присутствия.
— Вы уж простите великодушно, что без предупреждения, — громко заявил белокурый, затянутый в военный китель бравый молодой человек. — Ханни как увидела, что вы вернулись, места себе не находит. Так соскучилась по вашей картинной галерее и очаровательному соседскому общению.
Ханна Фист, тоненькая, большеглазая девушка, несколько бледная и томная лицом, затрепетала ресницами.
— Для меня ваша коллекция картин — отдохновение души, а общение с вами — радость сердца. Все эти дни я с тоской выглядывала в окно в ожидании чуда вашего возвращения. Не оставляйте меня, умоляю, без сердечного соседства, не покидайте нас так надолго.
Надо же, столько слов, а суть — «соскучились и рады видеть».
Мои тетушки (о, уже «мои»…) китайскими болванчиками закачали головами, так же многоречиво рассыпаясь в радости соседской встречи. А потом пришло время представить меня.
— Моя дочь, Фиона Бизо, только что из Визии, осчастливила нас своим приездом. А это наши соседи, Фердинанд и его сестра Ханна!
Молодой Фист, до этого лобызавший руки тетушкам, перевел взгляд на меня, встающую из-за стола, и на пару мгновений замер. Затем быстрым, смазанным движением скользнул в мою сторону и склонился к руке.
— Счастлив лицезреть. Вы волшебно выглядите даже с дороги.
— Благодарю за теплые слова. Счастлива видеть такое душевное добрососедство.
Я говорила медленно, осторожно подбирая слова. А мистер Фист, не отнимая руки, выпрямился, стоически стараясь смотреть в лицо.
— Оу, — подошла поближе Ханна, — какие прелестные фасоны носят нынче в Визии. Когда же к нам придет столь удивительная свобода женских нарядов?
Я доброжелательно кивнула, стараясь так же, как все присутствующие, железно держать плечи и спину, и пропела:
— Никакие наряды не затмят настоящее внутреннее очарование, так чувствующееся в вас.
Знайте наших. У меня сотни переговоров за плечами, льстить я умею не хуже здешних мастеров жанра.
— Но прошу меня простить, — осторожно отняла руку, чуть не присвоенную военным, — я только что с дороги. Позвольте покинуть вас.
Пухленькая Гвен цапнула меня за локоток.
— Провожу Фи и тут же вернусь! Не обменивайтесь новостями без меня, никогда вам этого не прощу.
Мы шли по коридору, и она шептала в ухо:
— Ах, как он весь затрепетал, как загорелся. Очень приличная семья, Фи, очень! Потомственные оборотни-песцы с неплохим капиталом. Барт, конечно, только о своем расследовании и думает, даже из Визии тебя рискнул вернуть, но мы, девочки, понимаем, как важно составить хорошую партию. Чем песец не отец будущих хорошеньких Бизо? Может быть, это судьба?
О. Значит, сестры или не знают, или делают вид, что не знают о моем происхождении. А соседи — песцы…
В этом мире есть не только магия, но и оборотни! Ничего себе, я попала в мечту Саньки. Волшебство и горячие оборотни-мачо.
А для меня это соседство удивительно символично, слов нет. Моя жизнь вся такая, во что эти Фисты обращаются.
Глава 4
Большие планы на мусор
Комнату мне выделили слишком великолепную. Всю кисейно-рюшечную. Даже страшно притрагиваться, вдруг порву нечаянно что-нибудь. Если оборочки убрать, а кружево оставить, получится милый девичий вариант. Никогда у меня такой комнаты не было. Жизнь в бело-сиренево-розовом ажуре и путала, и обещала что-то нежно-томящее.
Все-таки мило попасть в Санькину мечту. Может, я хоть немного стану Санькой, вольной и летящей, как птичка.
Одна из салфеточек мне особенно понравилась, расположив ее на груди и подвязав у горла тесьмой, я практически прикрыла излишние пухлости. Вот живешь-живешь и считаешь свой третий приличным и достаточным. И в один удивительный день оказывается, что его нужно прятать под салфетками, как стыдный стыд.
А еще нужно скрывать в официальных ситуациях привычку к краткости речи и склонность говорить прямо, что думаешь. Смотреть теперь надо мягко и скромно, а не жестко и оценивающе. И ходить с вечно напряженной спиной. Список не такой уж большой, не больше, чем запомнить к обычной деловой встрече. Справлюсь.
А вот сидеть одной в комнате было скучно. Пока гости и хозяева общаются в парадной части дома, не сходить ли мне в чудесный внутренний садик, который углядела по прибытии?
Недолго посомневавшись и не выдержав полного безделья, я осторожно выглянула в коридор и мелкими шажками, с тщательно выпрямленной спиной посеменила в сад. Сидеть в комнате и ничего не делать не просто трудно, а выше моих сил.
Сад был прекрасен. Его калитка открывалась на внутреннюю улочку, по которой то и дело пробегали местные служки. На заднем дворике полная служанка в большом белом капоре,[5] напевая, развешивала на растянутые веревки одеяла для проветривания.
В небольшом каменном патио, развалившись в
