– Так точно, товарищ генерал, – покрываясь потом, ответил армеец.

Генерал разрешил курсантам сесть и, повернувшись к профессору, едва заметно кивнул головой, как бы разрешая продолжить. Тот, еще не отойдя от шока, дрожащим голосом сообщил:

– Я, собственно, все сказал. Ирина Васильевна продолжит.

Тетка затараторила, желая быстрее выпалить все:

– Вы считаетесь курсантами Академии Штаба. Но фактически вы будете студентами Университета. Вам придется на время снять свою форму, чтобы не смущать других студентов, и выбрать себе студенческие комбинезоны. У нас есть так называемая казарма, вернее, отдельная комната на шесть коек специально для курсантов. Мужчины будут жить там. Но, насколько я знаю, среди принятых в Академию есть одна девушка…

Оба армейца, которые после краткой речи генерала не шевелясь, вытянув в струну спины, сидели за первой партой, после этих слов не выдержали и обернулись назад, ища среди убров лицо другого пола. Оба удивленных взгляда остановились на Вере, как наиболее подходившей по внешним признакам под определение «девушка». Они, конечно, слышали о том, что в спецназе служит девушка, наверняка с другими армейцами смаковали предположения насчет того, как она оказалась в спецназе и за счет чего она там держится, но вот то, что она вместе с ними поступит в Академию, – этого они явно не ожидали. Впрочем, долго выдавать свою реакцию по данному вопросу они не решились и, встретив равнодушный взгляд Веры, сразу же отвернулись, заняв прежнее положение «сидя смирно». А замдекша тем временем продолжала, обращаясь к Вере:

– Я слышала, что в Урочище вы жили в одной казарме с мужчинами. У нас это, знаете ли, как бы не принято. Просто чтобы не было разных там разговоров у студентов. И поэтому я надеюсь, что вы не будете против, если мы вас поселим в женской части общежития с другими студентками.

Вера равнодушно пожала плечами, чем очень обрадовала тетку. Обращаясь уже ко всем курсантам, она продолжила:

– Вы будете получать студенческий паек, а также немного белкового дополнительного питания: козий сыр утром и козье молоко вечером. Но на имеющиеся у вас муони вы сможете докупать продукты в столовой университета. Выход за пределы Университета, а равно любое общение, в том числе и переписка с внешним Муосом, категорически запрещены. Вы, как и другие студенты, должны оставить все свои проблемы за гермоворотами Университета – все равно в ближайшие полгода вы их решить не сможете, как бы ни терзались этим. А любое общение, любая не связанная с обучением информация, будет отвлекать вас от главной цели – за короткий срок получить максимум знаний. Может, кому-то это покажется неправильным, но вы должны принять за истину: здесь все создано для того, чтобы стать хорошим специалистом, в вашем случае – офицером и командиром. Это единственная задача для вас на ближайшие полгода. Вы получите расписание занятий. Никто не будет специально отслеживать, ходите вы туда или нет, но пропуски занятий считаются оскорблением преподавателю.

– Пусть попробуют пропустить, – снова рявкнул генерал, чем озадачил докладчицу. После этого она долго мялась, так как пришло время затронуть еще одну щепетильную и самую неприятную для нее тему.

– Знаете ли… Мы объясняем это всем студентам… и курсантам тоже. Дело в том, что здесь у нас живут рядом и юноши, и девушки. Концепция внеучебной жизни Университета не позволяет нам налагать какие-то строгие ограничения на их… в смысле, ваше… времяпрепровождение. Вы – взрослые люди и должны думать обо всем наперед… У нас иногда случались пары, иногда девушки беременели, в чем нет, собственно, ничего плохого… Но вы должны запомнить одну вещь: Инспекторат Республики заранее планирует, в какое поселение должен попасть каждый из специалистов после окончания учебы. И они попадут именно в эти поселения – каждый в свое, несмотря ни на какие обстоятельства. Влюбленность, беременность и рождение ребенка не являются исключениями из этих правил. Шансы когда-нибудь оказаться и жить в одном поселении у этих пар ничтожны…

4

Вера шла, едва не наступая на пятки семенившей впереди замдекши. Университет был маленьким замкнутым миром, из которого во внешний Муос можно было попасть только через гермоворота, охраняемые снаружи нарядом армейцев. В узких кривых петляющих коридорах всегда было шумно, сновали туда-сюда студенты и студентки. Каким-то немыслимым образом вирус студенческой бесшабашности и беспричинного веселья не был уничтожен ядерным ударом и десятилетиями беспросветной агонии Муоса. Этот вирус переселился из когдатошнего БГУ в стены своего подземного правопреемника и успешно здесь размножался. Юноши и девушки смеялись, деловито обсуждали научные проблемы, заигрывали друг с другом. Раз или два на их пути встретились читающие студенты, рассевшиеся прямо на полу так, что через их ноги приходилось переступать. Замдекша лишь качала головой, но замечания не обращавшим на нее никакого внимания молодым людям не делала. На всем протяжении стены в коридорах были завешаны старыми пожелтевшими учебными плакатами, какими-то университетскими объявлениями и расписаниями, главным образом написанными от руки на серой бумаге. Почти в самом конце коридора замдекша открыла дверь.

– Девочки, принимайте новенькую. Знакомьтесь: это – Вера. Она, девочки, не поверите, – военная, – с неестественной бодростью и все той же натянутой улыбкой представила Веру замдекша, входя в комнатушку, или, как здесь ее называли, кубрик университетской общаги.

После сумрака коридора не экономно яркий свет потолочной лампы на несколько секунд заставил Веру зажмурить глаза. Привыкнув к свету, она осмотрелась. Если бы Вера когда-нибудь ездила в поездах, она бы непременно сравнила кубрик с вагонным купе: по обе стены установлены трехъярусные нары, нижние два яруса – спальные места для студентов, верхний – для их вещей. У противоположной от входа стены – столик, заваленный книгами и конспектами. Вот только окна с бегущими за ним пейзажами не было – вместо него в стену набиты штыри и гвозди, на которые подвешены на вешалках сменная одежда студенток, мешки с какими-то их пожитками, а на одном маленьком гвоздике – тусклая иконка с почти неразличимыми ликами святых.

Стены, по крайней мере боковые, – просто фанерные или гипсовые перегородки, рассекавшие большое помещение бункера на комнаты студенческой общаги. Слышимость происходившего в соседних комнатах была изумительной, отчего создавалось впечатление, что находишься в квартире одной из муосовских станций.

На нижних койках сидели, поджав ноги, две девушки. Отложив в сторону конспекты и книжки, они внимательно рассматривали Веру и сдержанно улыбались, ожидая, пока замдекша оставит их. Та дала несколько ненужных советов о том, как Вере расположиться, где найти столовую и туалет, и удалилась.

– Танюша, – шустро вскочила с кровати и протянула Вере руку девчушка. Она не назвала