— Это не последний сюрприз. — Ко мне снова приблизилась Дженна с одной стороны и светловолосый въерх — с другой.
Не сказать, что в этой компании я почувствовала себя спокойнее, тем не менее, будучи запечатанной между ними, мне уже не хотелось зажмуриться под прицелом взглядов бесчисленных гостей.
— Сегодня весь вечер с вами будут наши чудесные бабочки, которые исполнят любую вашу прихоть. — Слова управляющей снова поддержали аплодисментами. — Ну, почти.
Последние — смехом.
— Но прежде чем мы начнем праздновать… — Ее слова подхватил въерх.
— …Хотим устроить для вас небольшое представление. Каждая из этих очаровательных бабочек может стать вашей на весь вечер… если вы того пожелаете.
Зал тоже был выполнен в форме крыльев бабочки, неоновые узоры, вплавленные в стены, тонкими искрящимися нитями разгоняли темноту. Здесь было бесчисленное множество столиков, вот только если еще вчера они были пусты, то сейчас заняты. Более того, заняты не как в обычный день на двоих человек или компанию — сегодня свободных мест не было вообще. Я знала, что билеты на юбилей продавали заранее, но такого не ожидала. Равно как не ожидала и того восторга, которым встретили слова въерха.
— Нам предстоит аукцион, и любой из присутствующих может присоединиться к нему, чтобы заполучить одну из наших прелестниц. Например, эту надьеррскую бабочку. — Дженна и въерх вскинули мои руки вверх одновременно, и крылья за спиной сомкнулись, чтобы снова раскрыться. — Все мы знаем, что в мире их осталось не так много, так что это особенно ценный лот.
— Все вырученные от аукциона средства пойдут на благотворительность. Перечень организаций, которым мы помогаем, вы можете найти на нашем сайте, все мероприятия будут освещены…
От громких голосов у меня начало шуметь в ушах, я почти не слышала ударов собственного сердца.
— Вы можете принять участие в аукционе как самостоятельно, так и совместно, от своего столика.
От мельтешения роскошных нарядов, причесок и возбужденного перешептывания лица перед глазами сливались в постоянно меняющуюся картинку калейдоскопа. Единственное, о чем я сейчас могла думать, — только не ВИП-ложа, потому что в общем зале никто не потребует от меня снять маску.
— Итак, надьеррская бабочка! — воскликнула Дженна. — Начальная цена лота — десять тысяч аринхов.
Десять тысяч аринхов! Если во мне и оставался воздух, то сейчас он весь вышел. Для сравнения: за смену Доггинса я зарабатывала три с чаевыми. За сотню мне надо было горбатиться месяц-полтора. Да что там, предложенный мне гонорар был вдвое меньше названной суммы, и я была уверена, что никто не согласится участвовать в этом безу…
— Десять тысяч пятьсот, двенадцатый столик! — воскликнула Дженна.
…мии. Это безумие — просаживать столько денег, когда люди на окраинах подыхают с голоду.
— Десять тысяч восемьсот — от ньестра за семнадцатым, — заметил въерх.
— Одиннадцать. Первая ВИП-ложа.
Сердце сделало кульбит. Я медленно подняла взгляд на центральную ложу, но разглядеть, кто в ней, было невозможно. Тонированное стекло полностью скрывало гостей.
— Одиннадцать двести, третий столик.
— Одиннадцать триста — от ньестра за семнадцатым.
Дженна и въерх отслеживали ставки по тапетам, а мне с каждой минутой все больше становилось не по себе. Все больше, потому что я буквально чувствовала на себе взгляд, буравящий меня через тонированное стекло. Пронзающий насквозь.
— Двенадцать. Четвертая ВИП-ложа.
Я облегченно вздохнула. Сама не знаю почему, я отчаянно хотела попасть куда угодно, только не в первую.
— Двенадцать с половиной от ньестра за семнадцатым.
— Двенадцать шестьсот, третий столик.
— Тринадцать. Четвертая ВИП-ложа.
— Пятнадцать. Первая.
— Пятнадцать с половиной от ньестра за семнадцатым.
— Шестнадцать. Первая.
— Семнадцать от ньестра за семнадцатым.
После этих слов в зале воцарилась тишина. Долгая тишина, на протяжении которой я успела встретиться взглядом с совершенно седым въерхом, который довольно улыбался. Глаз в прорезях маски было не увидать, но мне было не до этого. Сердце колотилось так, что мне не хватало кислорода. Еще чуть-чуть, и у них будет рыбка, а не бабочка.
— Семнадцать тысяч аринхов — раз! — воскликнула Дженна.
— Семнадцать тысяч аринхов — два! — подхватил въерх.
— Семнадцать… — это уже хором, — тысяч…
— Тридцать! — Возбужденный голос Дженны выбился из последнего отсчета. — Тридцать тысяч аринхов за нашу невероятную надьеррскую бабочку! Первая ВИП-ложа!
Я замерла. Замерла, потому что больше не слышала свое сердце, да что там, я даже голосов Дженны и въерха больше не слышала, только странный гул в ушах, идущий по нарастающей. Чем-то он напоминал шум летящего на меня эйрлата, только в разы сильнее. Нет, пожалуй, эйрлату до него было далеко, это был гул штормовых волн, идущих на Ландорхорн со стороны океана, чтобы слизнуть его с лица земли раз и навсегда.
— …Продано! За тридцать тысяч аринхов гостям из первой ВИП-ложи!
Гостям?! У меня неожиданно отлегло от сердца, я вдруг поняла, что снова могу дышать. Да, накрутила я себя здорово, но эти гости из первой в точности такие же, как те, за третьим столиком, что хотели купить меня. В точности такие же?!
Я улыбалась, когда спускалась, но улыбка была неестественной, словно приклеенной к лицу, с тем же успехом меня могли тянуть за уголки губ. К счастью, под маской многое можно скрыть. В том числе обрушившуюся на меня мысль: посетители «Бабочки» оставляют здесь такие суммы, на которые можно прокормить кучу народа. «Благотворительность, — напомнила я себе. — Благотворительность, Вирна». Эти деньги пойдут на благотворительность.
Наверное, эта мысль и помогла мне расслабиться, пока я шла через зал к лестнице, уводящей наверх. На меня оглядывались, я же думала только о том, как не споткнуться, и о том, как выдержать этот вечер. И о Лэйс. О том, почему всякий раз, когда речь заходила о гостях «Бабочки», она презрительно дергала бровью. О том, что я
