– А ну, прочь пошли! Воры, взломщики! Да я вас!
И метнулась к плите, кажется, собираясь вооружиться кастрюлей с кипящим супом. Но я не собирался так просто отступать:
– Погодите! Я не взломщик, мне ваш внук дал ключ от квартиры. Просто вас же увезли в больницу, вот я и приглядывал за ним, даже ночевал здесь!
– Убирайся, – упавшим и далеко не таким воинственным голосом повторила старуха. – Нет у меня никакого внука.
– Как это? – растерялся я.
– Уходи! – Старуха почти умоляла, протянутые к плите руки она теперь молитвенно сцепила у острого подбородка. – Бабушка ничего больше не знает и хочет жить спокойно. Если вы скажете обо мне этому страшному человеку, он придет и накажет меня. Оставьте бабушку в покое, бабушка очень устала.
– Пошли, – дернула меня за плечо подоспевшая на крики Бридж. Кажется, она даже сердилась на меня. – Хочешь ее до сердечного приступа довести?
– А ничего, что от сердечного приступа она умерла еще вчера?! – рявкнул я, но все же вернулся в прихожую, схватил куртку. Ключи, которые держал в руках, хотел сперва бросить на тумбочку, но, подумав, запихнул поглубже в карман. Нет, я с этой квартирой еще не закончил.
– О ком она говорила? – спросила меня Бридж на лестнице. – Что за страшный человек?
– Точно не знаю. Но не удивлюсь, если мы как раз с ним недавно мило пообщались, – ответил я, перескакивая пролеты.
На улице, направляясь в сторону лесопарка, мы продолжили разговор.
– Ничего не понимаю. – Кажется, эти слова уже можно заявлять моим родовым девизом. – Если все это какой-то розыгрыш, то зачем он понадобился? Чтобы заманить куда-то Женьку под предлогом детского дома? А зачем такие трудности, если его, хиляка, в двух пальцах можно унести?
Бриджит о чем-то сосредоточенно размышляла, я даже не ждал, что она меня слушает. Но девочка ответила:
– Знаешь, мне не кажется, что кто-то охотился на этого мальчика. Старая леди сказала, что у нее нет внука, а ведь мальчик должен был знать, с бабушкой он живет или нет. Значит, он тоже кого-то перед тобой изображал, во что-то играл.
– Да, – согласился я. – Но наверняка мы этого не знаем. Могли и обмануть мальчишку насчет бабушки. Только зачем? Как думаешь?
– Думаю, тебе нужно на время забыть о мальчике, пока не поступила дополнительная информация, – мягко посоветовала Бридж. – Едва ли ему сейчас что-то грозит. А нам нужно дождаться возвращения нашего директора.
– Вот только вопрос, когда он вернется, – сердито буркнул я себе под нос. Все вокруг шло как-то наперекосяк.
– Мы как раз вчера обсуждали это с ребятами и решили, что пора что-нибудь предпринять. Завтра исполнится две недели, как они ушли. Мистер Соболь не оставил бы наш лагерь на такой солидный срок. Значит, что-то случилось, и нужно отправляться ему на выручку.
– Когда? – встрепенулся я, тут же забывая о Карамыше.
– Завтра ночью.
– И кто пойдет?
– Ну, тогда мы прикинули, что идти должны Соединившиеся, то есть Милена с Борисом и вы с Иолой. Но теперь происходит столько странного, что, наверное, придется переиграть. Ну, чтобы не оставлять лагерь без охраны в случае опасности.
– До сих пор не врубаюсь, кто нам может угрожать, – пробормотал я, испугавшись, что оставят как раз меня. – Мы ведь, наверное, сильнее всех на свете, даже до соединения?
Бридж с протестующим мычанием помотала головой:
– Это не совсем так. То есть это могло быть правдой столетия назад. Но сам подумай, если на лагерь нападут с оружием, да еще прикроются невинными людьми в качестве живого щита, – что мы сможем сделать? Убивать мы не можем – значит, убьют нас.
Я уже проходил через подобное, поэтому спорить не стал. Шел по проспекту и размышлял о том, сколько информации вывалим на ребят в лагере. Интересно, отнесутся они к этому серьезно или Димка снова сведет все к насмешкам и подозрениям?
Но главное, чтобы не отменился поход в Нижний мир. Завтра ночью, а сейчас уже скоро вечереть начнет, один только день остался… Если бы я только знал тогда, каким кошмаром этот день для всех нас обернется.
Завибрировал в кармане брюк телефон; если это вдруг Женька, то ему придется многое мне объяснить! Но на табло я увидел имя «Тася». И от волнения едва не уничтожил мобильник путем рефлекторного сжатия во вспотевшей ладони.
Я сразу понял: девочка чем-то очень огорчена. В голосе сквозила… какая-то безнадежность, что ли. Как будто она отчаялась получить помощь.
– Алеша, ты, наверное, очень занят? – спросила она.
Я бросился уверять, что совершенно свободен, просто не знаю, чем заняться. Бриджит, коротко глянув на меня, прошептала, что зайдет в книжный на углу.
– Ты с Иолой там? – Похоже, Тася все же услышала ее голос.
– Нет, это Бридж. Мы тут, в городе… прогуливаемся. Что у тебя случилось? Что-то с родителями?
– Нет, с Ванькой, – коротко сообщила Тася. – Если ты не занят…
– Абсолютно свободен, сказал же!
– Тогда, может, зайдешь к нам, я все расскажу.
– Уже бегу! – вскричал я. – Буду через пять минут.
В книжном у стенда с зарубежной литературой я отыскал Бриджит и сказал ей, ощущая себя донельзя виноватым:
– Слушай, ты не могла бы сама вернуться в лагерь? У меня тут срочное дело образовалось. Но через пару часов я приду, и мы все расскажем ребятам, лады? Или, если хочешь, начинай без меня.
Бридж, конечно, немедленно согласилась, и по ее лицу нельзя было догадаться, как она относится к такой перемене планов. Да я в любом случае ушел бы.
Я давно не бывал у Разиных, в этом году – вообще ни разу. Квартира показалась мне другой: в ней уже поселилось то запустение, которое всегда бывает в домах пьющих людей. Даже телевизор исчез с тумбочки. Тася дрожащим от смущения голосом пригласила меня на кухню, где еще сохранялось подобие уюта. Она была в шапочке и расстегнутой куртке, похоже, ждала, не раздеваясь, чтобы куда-то позвать меня.
– Ну, так где он, Ванька?
– В полиции.
И судорожный вздох. А я вот не особо огорчился: там-то Иван уже не раз побывал, дело привычное. Хуже, если бы в больнице, к примеру.
– И что в этот раз натворил наш герой?
– Избил учителя до полусмерти, – обреченно всхлипнула девочка.
– Что-о?!
– У него был урок физкультуры. Этот ваш новый учитель, пока все бегали по кругу, начал рассказывать… точно не знаю, о признаках дебилизма, что ли. И еще о том, как неразумно и непрактично таких детей учить чему-либо, кроме как выполнению тяжелых работ вдали от человеческого общества. И как-то так подвел, что все стали оглядываться на Ваньку
