Мистер Торн бросил вопросительный взгляд на миссис Вандербильт. Та согласно кивнула, очень гордая тем, что ее племянник — такой заботливый хозяин:

— Это было бы просто замечательно, мистер Торн. Мы все с удовольствием послушаем вас.

— Тогда я, конечно же, попытаюсь, — согласно кивнул мистер Торн и медленно махнул детям: — Давайте все сядем вокруг камина.

Брэден и остальные дети расселись перед пляшущим огнем, и мистер Торн заговорил тихим и низким голосом.

Слушая и наблюдая с галереи, Серафина видела, как дети тянутся к рассказчику, ловя каждое его слово. Она вдруг поняла, что тоже не прочь оказаться у камина рядом с остальными. Голос мистера Торна становился то мягким и тихим, то громким и властным. И Серафине отчаянно захотелось быть частью того мира, о котором шла речь в его сказке, — мира, в котором у каждого мальчика и у каждой девочки есть мамы и папы, братья и сестры. Мира, в котором дети играют все вместе в сияющих полях и, устав, ложатся отдыхать в тени высокого дерева на вершине холма. Серафина стремилась в тот мир. Она мечтала жить той жизнью. Она хотела увидеть свою маму и услышать ее голос. А когда мистер Торн замолчал, Серафина подумала, что он, наверное, лучший рассказчик, какой только может быть.

Миссис Вандербильт с удовольствием следила за Брэденом, который вместе с другими детьми слушал мистера Торна. Наконец-то у мальчика появились друзья.

А Серафина внимательно рассматривала мистера Торна. Он действительно тронул ее до глубины души. Ей понравились его музыка и его сказка. И он сумел, пусть ненадолго, но объединить здешнее печальное разрозненное общество. Брэден и мистер Бендэл правы — он очень талантливый и разносторонний человек.

Позже, когда все уже расходились по комнатам, миссис Вандербильт подошла и мягко приобняла мистера Торна.

— Спасибо вам, сэр, за все, что вы для нас делаете. Я особенно благодарна вам за то, что вы подружились с Брэденом. Он просто в восторге от вас.

— Я был бы счастлив сделать больше, — ответил мистер Торн. — Сейчас такие трудные времена для всех.

— Вы хороший человек, Монтгомери, — сказал мистер Вандербильт, тоже подходя и с благодарностью пожимая руку мистеру Торну. — Чуть позже я хотел бы пригласить вас и мистера Бендэла в биллиардную посидеть за коньяком и сигарами в тесном дружеском кругу. Только мы, и больше никого.

— Благодарю вас, Джордж, — ответил мистер Торн, слегка наклоняя голову. — Это большая честь для меня. Буду ждать с нетерпением.

Наблюдая за этим разговором, Серафина ощутила какое-то странное беспокойство. Что-то здесь было не так, неправильно. Мистер Торн держался серьезно и сдержанно, как и полагалось во время такого печального мероприятия. Но, в то же время, пока мистер Вандербильт говорил, у Торна на лице возникло странное выражение, какое бывает у опоссума, глодающего объедки, которые он только что откуда-то уволок. Торн был страшно доволен собой — просто до невозможности, — и не только потому, что прекрасно сыграл и рассказал чудесную историю. Он пришел в восторг оттого, что Джордж Вандербильт пригласил его в свой внутренний круг. Брэден говорил Серафине, что дядя знаком с мистером Торном всего несколько месяцев, но сейчас прямо на глазах между ними завязывались более близкие отношения. Если учесть, что Вандербильты были одной из самых известных, богатых и влиятельных семей в Америке, мистер Торн только что приобрел чрезвычайно ценного друга.

Серафина отыскала глазами Брэдена — почуял ли он какой-то подвох? Но мальчик даже не смотрел на мистера Торна. Пока все разбредались по комнатам, он ходил вдоль стола, стараясь незаметно напихать в карманы побольше бутербродов с цыпленком. Потом он прихватил маленький горшочек топленых сливок, который стоял возле блюда с лепешками. При виде подобной роскоши у Серафины едва слюнки не потекли. Она совсем забыла, как сильно проголодалась, а вот Брэден не только не забыл, но и, похоже, точно знал, что именно она любит.

Выходя из зала вслед за дядей и тетей, Брэден поднял голову и посмотрел на Серафину. Она знаком показала, что они встречаются снаружи. Было о чем поговорить.

Она понимала, что мистер Торн всем нравится, но, по ней, он был слишком уж талантливым, слишком уж добрым… все слишком… И она по-прежнему не понимала, почему он назвал мистера Ростонова «папой».

Серафина еще не могла сложить вместе все свои подозрения, но она определенно чуяла крысу.

17

Серафина и Брэден встретились перед домом, у фундамента громадного особняка, где, как они надеялись, никто их не заметит. Перед ними расстилалась поросшая лесом долина реки Френч-Брод, а вдали сливались с небом темные силуэты гор. От деревьев поднимался туман, словно лес выдохнул морозный воздух.

— Ты обратил внимание на то, как потрясающе мистер Торн играл на рояле? — недоверчиво спросила Серафина. — Ты знал, что он умеет?

— Нет, но он много чего умеет, — ответил Брэден, вытаскивая из карманов кусочки цыпленка и передавая подруге.

— Ты прав, — сказала она, заглатывая мясо. — Но разве можно быть настолько талантливым?

— Таким уж он уродился, — заметил Брэден, пока Серафина вылизывала горшочек с топлеными сливками.

— Но что ты все-таки знаешь про мистера Торна? — спросила Серафина и вытерла рот. — Именно знаешь?

— Дядя говорит, что он должен быть вдохновляющим примером для всех нас.

— Да, но с чего ты взял, что ему можно доверять?

— Я тебе уже говорил. Он спас Гидеана. И очень помог дяде и тете. Мне совершенно непонятно, за что ты его так невзлюбила.

— Мы должны быть начеку, — заявила она.

— Он хороший человек! — разволновался Брэден. — Нельзя подозревать всех подряд. Он всегда был добр ко мне!

Серафина сочувственно кивнула — Брэден был верным товарищем.

— Но ты задумайся на минутку. Кто он, Брэден?

— Он друг мистера Бендэла и моего дяди.

— Да, но откуда он взялся?

— Мистер Бендэл рассказывал мне, что до войны между Севером и Югом мистер Торн владел большим поместьем в Южной Каролине. Это поместье разорили и сожгли во время наступления северян. Мистер Торн родился и был воспитан как богатый человек, землевладелец,