Несмотря на горький урок Босфорской операции, у защитников Самсуна не было противогазов, и поэтому появление этого коварного оружия вызвало панику среди солдат и артиллеристов. С громкими криками ужаса они поспешили очистить свои позиции и убраться в горы, где страшное оружие коварных гяуров не достало бы их. Внося свою лепту в сражение, к крейсерам поспешили присоединиться и старые броненосцы, чьи могучие двенадцатидюймовки ещё более усилили панику в рядах турок и придали дополнительное ускорение бегущей массе людей.
Столь мощная поддержка со стороны флота позволила двум пехотным дивизиям спокойно высадиться в порту Самсуна и взять покинутый город под полный контроль. Командиры десантных дивизий генералы Головин и Фрязин в точности выполнили предписание Ставки и поэтому не стали преследовать бегущего врага, а спешно начали возводить позиции для отражения возможных турецких контратак с таким расчетом, что их действия будут поддержаны огнём корабельной артиллерии.
Прибывшие вместе с флотилией гидросамолеты барражировали в воздухе в течение всего светового дня, и к вечеру адмирал Беренс уже точно знал, как далеко от моря отошел враг, а также его примерный численный состав.
После интенсивного обмена шифровками со Ставкой контр-адмирал поздно ночью отправил свои броненосцы к русским позициям западнее Трапезунда возле города Тиреболу, на штурм которого утром 25 апреля с позиций на реке Харши-дарси должны были наступать части 5-го Кавказского корпуса.
Известие о взятии Самсуна морским десантом произвело в штабе Энвера-паши эффект разорвавшейся бомбы. Турки оказались просто не готовы к подобным событиям, свято веря, что русские, как и прежде, будут прорываться вперед только по побережью. Неожиданность вторжения ещё усиливали панические слухи, описывающие применение грязными кафирами химического оружия. При этом сила страшных бомб и количество потерь от них увеличивалось в геометрической прогрессии с момента приближения от Самсуна к Анкаре.
Всё это вылилось в нелицеприятную беседу маршала с Вазир-пашой, от которого требовалось незамедлительное оказание помощи разбитым защитникам побережья для предотвращения соединения десанта с частями 5-го Кавказского корпуса русских.
– Что у вас там происходит на данный момент? – гневно вопрошал Энвер-паша в мембрану телефонной трубки. – Как далеко продвинулись русские после занятия Самсуна?
Вазир-паша продавил в горле тяжелый ком и звенящим голосом доложил:
– Сегодня утром при поддержке кораблей русские атаковали Тиреболу, – он замолчал, и немедленно трубка ожила громким криком:
– Что дальше?
– Гяуры вновь применили химическое оружие, они забросали своими снарядами весь город и все наши позиции, люди гибли сотнями!!
– Дальше!! – требовал маршал, и генерал поспешил закончить доклад:
– Мы оставили город и отошли к перевалам, которые находятся вне зоны досягаемости огня русских кораблей. Дальше русские не пройдут!
– Я рад это слышать, – с сарказмом отозвалась трубка, – но меня больше интересует вопрос, когда ты скинешь их десант в море. Какие силы брошены тобой против них?
Прошло несколько томительных секунд, пока Вазир-паша не выдавил из себя:
– Я отправил к Самсуну бригаду пехоты и курдскую кавалерию.
– И всё?
– Но, эфенди, русские уже ведут бои на моем левом фланге в районе Гюмашана и не позволяют мне снять оттуда ни одного солдата. Если я сниму войска с центра, Юденич обязательно ударит по Сивасу, и тогда весь наш фронт рухнет.
– Идиот! Пока ты будешь ждать, когда русский сунется в твои ловушки по центру, он обойдет тебя со стороны моря и выйдет в тыл. Об этом ты думаешь?
– Да, эфенди, думаю каждую минуту и полностью уверен, что русские не смогут пройти горные перевалы на Орду без больших потерь. Мои войска не пропустят их.
– А ты не думал, умник, что они не будут штурмовать перевалы, а преспокойно высадят ещё один десант в районе Орду и пойдут на соединение или с основными частями корпуса, или с десантом? Что ты будешь делать тогда со своими батальонами в центре?
В переговорах наступила зловещая тишина, такого коварного хода со стороны противника Вазир-паша явно не предполагал. Страх и тревога на некоторое время охватили его. После второго десанта на побережье и при полном господстве на море уже никто не мог поручиться, что русские не повторят подобный удачный приём.
– Молчишь? – проскрипела трубка голосом маршала. – Вот то-то и оно. Поэтому приказываю начать немедленную переброску четырех дивизий к побережью на случай нового десанта. Войска Джемаль-паши уже начали движение на север, но прибудут нескоро.
– Пусть атакует Иззет-паша, это сорвет планы русских и оттянет на юг часть их сил, – попросил генерал, но получил отказ.
– Согласно депеше из Берлина, свой главный удар русские будут наносить на севере, будем исходить из этой реалии. Наступление второй армии без твоей поддержки – пустая трата людей и снарядов. Иззет-паша потревожит русских атаками, чтобы связать им руки, но наступать не будет.
– Тогда пусть перебросит свой резерв от Диарбекира к Сивасу вместо моих сил. Я по-прежнему считаю, что Юденич ударит по Сивасу через перевалы.
Маршал некоторое время думал. В трубке было слышно, как он покряхтывает, причмокивает губами, и Вазир-паша явственно различал скрипение великих мозгов.
– Хорошо, – изрёк Энвер-паша, – пусть будет по-твоему, но дивизии отправь немедленно.
Генерал положил на рычаги трубку и отер пот со лба, он не посмел доложить эфенди, что противник, кроме Тиреболы, всё же атаковал и некоторые перевалы Понтийских гор и вполне успешно. Ночью пластуны 2-й Кубанской бригады, скрытно подойдя к линии турецких окопов, внезапно напали на спящих солдат и, выбив их с хорошо укрепленных позиций, вышли в долину реки Келькит.
Все турки страшно боялись кубанских пластунов, о силе и бесстрашии которых среди солдат ходили легенды, за которыми стояли настоящие подвиги. Они смело шли в атаку, яростно дрались с врагом и никогда не брали в плен солдат противника, если имели в атаке большие потери. Творя своеобразную кровную месть, пластуны вызывали страх и уважение в рядах противника, зачастую обращая его в бегство, именно этой ужасной славой.
Конечно, прорыв пластунов в долину Келькит носил чисто позиционный успех и не мог серьезно повлиять на прочность остальных позиций Вазир-паши, но вкупе с десантом в Самсуне и взятием Тиреболы это ещё больше бы разгорячило Энвер-пашу, и он бы заставил генерала перебросить к морю не четыре, а пять или шесть дивизий.
Весь следующий день русские только и делали, что упрямо доказывали правоту кабинетных провидцев из Берлина. При поддержке кораблей они не штурмовали перевалы, а упрямо продвигались вдоль кромки моря и атаковали Гиресун. Все попытки помочь гарнизону города ударами с горных склонов были бесплодны. Русские корабли моментально открывали огонь по туркам, едва они оказывались в радиусе дальности их орудий. Кроме
