– И последнее. – Воспоминания Марты прервал голос Эветы, раздавшийся над самым ухом. – Как вы знаете, ритуал Главной инициации проводится на алтаре Ордена Молчащих. Проводить его буду я, как старшая жрица Ордена в Браоре, мне помогут мессиры Лимс и Валдис. Завтра – тот редкий день, когда один из наших великих ведьминских праздников совпадет с полнолунием, обе луны – белая Лея и голубая Тира – явят себя во всей красе и мощи. Было бы крайне неразумно не воспользоваться таким благоприятным случаем. Испокон веков в такие дни ведьмы проводят ритуалы инициации, и те из вас, кому повезет завтра пройти посвящение и принять Тьму, поднимутся на вторую ступень в иерархии Ордена Молчащих. Обещаю, они навсегда запомнят этот важный день, изменивший их жизнь.
Эвета произнесла еще много высокопарных слов, сегодня она вообще была на удивление многословной. Похоже, не только ученицы волновались перед завтрашним ритуалом – сама дамэ тоже была вся в предвкушении.
Когда вчера дамэ Эвета произносила свое напутственное слово ученицам ордена, предстоящий ритуал не казался им таким уж страшным. Каждая из них в душе надеялась, что уж ей-то удастся пройти его и стать полноценной ведьмой. Но чем ближе подходило время Главной инициации, тем тревожнее на душе у всех становилось. И что самое неприятное – девушки даже не могли ни с кем поделиться своими сомнениями и тревогами, они лишь обменивались понимающими взглядами и дружно тяжко вздыхали. Все ведьмы – дочери природы, черпающие из нее живительные силы. И даже они, ученицы, прошедшие лишь первую ступень инициации, уже с самого утра почувствовали, как их тела быстро наполняются бодрящей энергией, откликаясь на летнее солнцестояние. А уж к вечеру, когда на небосклоне появятся две полноликие сестры Тира и Лея, этот радостный бурлящий поток, по словам Эветы, заполнит их до краев. Но как же страшно становилось при мысли, что сегодня ночью придется принять Тьму от самого Аша. Понятно ведь, что приобщение молодых ведьм к темной силе может состояться одним-единственным способом – через участие в темном ритуале, когда будет принесена человеческая жертва рогатому богу.
А тут еще Эвета «обрадовала», что ритуал Главной инициации ученицы проходят обнаженными, или, как говорят сами ведьмы, – «в небесной одежде». Да еще на глазах у всех совершают перед этим ритуальное омовение на пороге ритуального зала, означающее символическое очищение от заблуждений прежней жизни. Марту аж передернуло от таких новостей. Но деваться некуда, не в ее интересах проявлять сейчас строптивость. Хочешь вернуть язык – придется вытерпеть и липкие взгляды Эветы, и оценивающие – Темных Лордов. Спасибо, хоть перед ритуалом их всех заставят выпить зелье, которое притупляет страх и чувство стыда. Впрочем, сама Эвета перед входом тоже скинет с себя жреческую мантию, оставшись нагишом. Таковы уж древние ведьминские традиции.
И вот сейчас, в преддверии полуночи, Марта и остальные девушки, послушно пройдя все этапы подготовки, переступили порог ритуального зала замка, который еще вчера пышно украсили к предстоящему празднику. Сочетание черного и зеленого цветов изменило его до неузнаваемости и добавило аскетическому убранству зала мрачной торжественности. Как объяснила Эвета, такое сочетание двух цветов символизировало неразрывную связь ведьминской сущности с природой и Тьмой, дарованной им Ашем. А темный цвет вовсе не олицетворял зло, как думали многие, он лишь означал отрицание светлой орденской магии. Черные розы, которые когда-то так потрясли Марту, гирляндами обвивали колонны и наполняли воздух тяжелым сладким ароматом, который смешивался с уже привычным запахом горящих свечей. Количество ритуальных светильников с толстыми свечами прибавилось, но они ярко освещали лишь вычерченную на каменных плитах пентаграмму и расположенный в ее центре алтарь. Вся оставшаяся часть зала была погружена в тень, но чуткий слух Марты улавливал дыхание нескольких людей, стоявших вдоль стен. Она присмотрелась. Помимо Лордов у стен стояли несколько эльфов в темных одеждах. Мужчин и женщин. Неужели это дроу?
Сам алтарь представлял собой перевернутую пирамиду, стоящую на острие своей вершины, и на ней сейчас лежала жертва – светловолосый юноша лет четырнадцати-пятнадцати, с широко открытыми глазами. Его застывшая поза и остановившийся взгляд, устремленный в потолок, наводил на мысль, что в него тоже влили лошадиную дозу успокаивающего зелья, но на душе у Марты легче от этого не стало. Юноша должен был вскоре заплатить своей жизнью за то, чтобы у нее и других девушек появился шанс на будущую свободу и нормальную жизнь. Хотя это была далеко не первая человеческая жертва, которую приносили Ашу в присутствии учениц, привыкнуть к этому жуткому зрелищу было невозможно. Хотелось закрыть уши и глаза, чтобы не видеть и не слышать происходящего.
– Молодые сестры, возьмитесь за руки и замкните священный круг. Приступим…
Одиннадцать обнаженных девичьих фигур встали по линии круга, замыкающего пентаграмму, и стоило им взяться за руки, как под ногами каждой из них вспыхнул древний символ. Эвета начала читать заклинание вызова, Лорды, стоящие в тени, недружным хором повторяли его за ней слово в слово. Но с каждой минутой их тихие голоса становились все громче, они крепли и наполнялись внутренней силой и уверенностью. Распущенные волосы девушек, потрескивая, приподнимались над их головами, образуя вокруг лица наэлектризованное облако. Рядом заплясали пульсирующие зеленые огоньки, как это бывает иногда перед сильной грозой, а от алтаря потянулись тонкие черные нити, сплетаясь в один причудливый рисунок и создавая кокон вокруг каждой из девушек. Последние слова они уже почти кричали, войдя вслед за Эветой в состояние экзальтации:
– Аш, яви милость своим верным слугам!
Жрица выкрикнула последние слова заклинания и застыла, воздев руки. Лицо исказилось от сильного напряжения, утратило свою красоту и на нем проступил истинный возраст Эветы. Она была древней старухой, ее настоящее лицо, похожее на страшную ритуальную маску, выглядело пугающе. Марта поспешила отвести от него взгляд и передернулась от омерзения, вспомнив, как руки Эветы касались ее. Внимание девушки привлекли руны, покрывающие грани алтаря, которые в ответ на призыв начали наливаться сиянием. Тело юноши вдруг выгнуло дугой, и рот распахнулся в беззвучном крике. Казалось, он очнулся от дурмана, чтобы увидеть и почувствовать все, что будет происходить с ним в последние минуты жизни. Его обезумевший от боли взгляд пробежался по молодым обнаженным телам и остановился на жутком лице жрицы.
– Возьми ритуальный нож.
Марта сначала даже не поняла, что мужской голос обращается к
