– Именем Единого! – Легат поднял посох, и золотой шар засиял резким, слепящим светом.

Альбрехт и Фридус тут же окутались магическими щитами. Гвардейцы опустили забрала шлемов и подняли мечи на изготовку.

– Еще не поздно остановиться и покаяться, Тиссен! – закричал Гийомс. Его фигура поплыла, черты лица смазались, и наружу проступила белоснежная маска. Такая же безжизненная, как и лицо самого легата.

– Да к Ашу вашего Единого! – взревел в ответ князь и призвал родную стихию. По его жилам хлынули потоки силы, над головами паладинов закрутился небольшой смерч.

Шар легата в ответ полыхнул, отчего в зале сделалось светло, как днем. Гвардейцы, не успев сделать и шага, беззвучно повалились на пол. Магия инквизитора легко смяла магические щиты Альбрехта и Фридуса, развеяла смерч.

Фридус тут же ударил с двух рук огненными пульсарами. Они взорвали деревянный стол и уже ослабленные попали в рванувшихся к князю паладинов. В зале раздались крики боли, а на пол уже попадали паладины. Но тут в дело опять вступил легат. Он направил навершие посоха на придворного мага, и тут же из шара вылетел ослепительный луч, который попал в грудь Фридуса. И с лопающимся звуком пронзил ее. В теле мага образовалась внушительная рана с рваными краями. Но при этом Фридус продолжал жить! Он лишь опустился на колени и ладонью правой руки прикрыл рану, шепча исцеляющее заклинание, – кровь тут же перестала хлестать сквозь его пальцы.

Тем временем Альбрехт ударил по паладинам воздушным прессом. Стихия аэра начала давить на инквизиторов сверху, прижимая и впечатывая их в пол. Раздался хруст не выдержавших костей, новые вопли разнеслись по залу. Под раздачу попала и часть гвардейцев князя. Но Тиссен словно обезумел. Его руки плели все новые и новые чары, в которые он закачивал силу родной стихии Воздуха. Ветер завывал за окном, стены замка уже ходили ходуном от чудовищных порывов ветра, стропила крыши зала начали трещать, с трудом выдерживая разгул стихии.

И лишь Гийомс непоколебимо стоял в центре трапезной, упершись посохом в пол. Заклятие пресса его не брало, шар все так же светился белым, и его сияние даже усилилось. Постепенно чары Тиссена стали слабеть, стихия Воздуха перестала ему подчиняться, и родовой источник замка, отдав все свои силы князю, оказался выпитым до дна. Альбрехт покачнулся и оглянулся на Фридуса. Тот уже пришел в себя и даже начал готовить огненное копье. Остался в живых и гвардейский капитан. Его защитил княжеский амулет. Капитан смог встать на одно колено и сейчас мотал головой, пытаясь прийти в себя.

– Ты проклят, Тиссен! – Легат окончательно развеял чары пресса и сделал шаг вперед. – Даже твоя сила отказывается служить тебе. Именем Единого склони колени, отступник!

Гийомс грозно поднял посох, шар раскалился и сиял так, что на него было невозможно смотреть. И тут Альбрехт выложил еще один козырь.

– Мевар! Убей эту тварь!

Из-за одной из колонн выступила фигура Стража. В руках он держал огромную секиру. Легат тут же переключился на Мевара и выстрелил в него новыми лучами. Теперь их было несколько. Мощные, наполненные силой – от них воздух заискрился, и сияющие лучи ударили в доспехи Стража. Но… скользнув по доспехам Мевара, тут же растаяли в воздухе. Гийомс растерянно сделал шаг назад.

– Проклятый металл?!! Тиссен, ты негод… – Коротко свистнула секира Мевара, и половина черепа легата вместе с магической маской улетели прочь. Кровавые капли долетели до лица князя.

Альбрехт слизнул кровь с губы и равнодушно произнес:

– Мевар, добей паладинов.

На следующий день ближе к вечеру мы пошли «на дело». Олаф в своей привычной личине купца, к которой он, кажется, уже успел привыкнуть, я – в новой маске. Шелковая маска приятно холодила мое лицо и скрывала его почти до подбородка. Жесткий ежик волос и лоб надежно укрыты капюшоном плаща. К вечеру в Ируте становилось прохладно, и одежда, полностью скрывающая мою внешность, а заодно и Ас-Урум, не привлекала любопытных взглядов. Закрыли номер на ключ и спустились на первый этаж. Теперь нам предстояло быстро пройти через зал таверны, которая вечером битком набита посетителями. На наше счастье, была настежь распахнута дверь черного хода – видимо, кто-то из слуг понес во двор ведро с помоями, – и мы покинули гостиницу незамеченными. Краем глаза я уловил, как Олаф, проходя мимо, ловко вытащил из двери большой ключ и спрятал его за пазухой.

Предусмотрительный какой…

Я оглянулся и с трудом вспомнил, как мы сюда добирались три дня назад, – так мне было хреново той ночью. Поэтому сейчас я заново осматривал каменное трехэтажное здание. Ну что – вполне прилично, особенно для этого отсталого мира. Серый камень, темная черепица на крыше и ярко-бордовые ставни на всех окнах. Здание нашей гостиницы выгодно отличалось от соседних, более обветшалых и скромных домов, мимо него точно не проскочишь в темноте. Над входом фонарь и большая вывеска со словом «Митур». Для неграмотных рядом с названием нарисовано блюдо с жареной курицей и кружка с пенным пивом, означающие еще и наличие в гостинице таверны. Память Йена подсказала мне, что Митур – это город в Восточном Эскеле.

Понятно. Видно, хозяин выходец из этого княжества, земляк Олафа. Мы прошли с горбуном до конца следующего здания, завернули за угол и оказались на набережной узкого канала. Спустились по ступенькам к плещущейся внизу воде, и когда мимо нас проплывала свободная гондола, Олаф свистнул лодочнику, подзывая его.

Проплывая на лодке по каналам, городских улиц практически не видишь. Зато мостов – сколько угодно. Мы то и дело подныривали под них. И все эти мосты совершенно разные, часть из них вообще не предназначалась для пешеходов. Они просто соединяли между собой особняки на разных берегах канала и зачастую сами больше похожи были на небольшие затейливые здания. А еще меня удивляли ступеньки, спускающиеся из многих домов к воде. Иногда даже не совсем понятно – черный это выход или парадный? Та же ерунда и с фасадами. У каких-то домов на канал выходили скромные, явно задние стены здания, а где-то многочисленные большие окна были так богато украшены мраморными резными наличниками, что сомнения отпадали – это главный фасад особняка.

Каналы здесь зачастую использовались вместо дорог, мимо нас то и дело сновали лодки, доверху наполненные тюками и плетеными коробами, но при этом ощущения хаоса не было – все как-то упорядочено и довольно разумно организовано. Грузовые лодки более неповоротливы и медлительны, потому они беспрекословно пропускали вперед более юркие пассажирские гондолы. Скорость, с которой передвигалось местное «такси», впечатляла, а ярко-красная куртка и шляпа с небольшими полями не давала спутать «таксиста» ни с кем другим. Дильс пишет, что Гильдия гондольеров – одна из самых влиятельных в городе, а гондолы в Ируте совершенно безопасны. Даже грабители не рисковали нападать на местное «такси»: возмездие от гильдии за это следовало непременно. А вот когда расплатится