Когда вошла Саския, Сулейма пыталась распутать косы левой рукой, тихо ругаясь себе под нос. Видимо, Саския тоже недавно приняла ванну: ее косы были еще влажными. Круглые как у совы-землеройки глаза оглядели комнату.

– Ай йех, – выдохнула Саския, – и все это для тебя одной? Ты могла бы держать здесь целого шариба. – Ее голос причудливым эхом разнесся по длинному, выложенному плиткой коридору, и девушка сделала шаг вперед, чтобы попробовать воду ногой. – Теплая. О-о, матерям бы такая штука пришлась по душе. Можешь себе представить?

– Матерям здесь всегда рады, – ответила Сулейма. – Мои пальцы теперь похожи на сушеные финики.

– Меня послали за тобой. Как будто я мальчик на побегушках. – Саския запрокинула голову. – Хорошо, что чужестранцы не видят тебя такой слабой и бледной. Этим ранам уже давно пора бы затянуться. Да и ешь ли ты хоть что-нибудь? Давай я помогу тебе с волосами.

Она встала на колени у кромки бассейна и принялась распутывать тугие косы.

– Спасибо, – от всего сердца сказала Сулейма. – Вся эта морока с одной рукой – просто куча лошадиного дерьма. Повелительница снов говорит мне, что Ка Ату сможет вытянуть тени из моих ран, и тогда они быстрее заживут. – Она пошевелила пальцами, выглядывающими из-под гипса, мечтая о том моменте, когда наконец сможет снять эту проклятую штуку и почесаться. Временами это ощущение было хуже боли. – Прошло столько времени с тех пор, как я делала упражнения. Сейчас я бы наверняка упала лицом вниз во время разминки.

Саския распутала волосы Сулеймы и начала тереть их мягким мылом.

– Ка Ату может заживить твои кости, эхуани. Но сумеет ли он исправить то, что с тобой случилось?

Сулейма притихла. Она открыла было рот, чтобы спросить: Что ты имеешь в виду? Но ее сердце знало, что этот вопрос прозвучал бы фальшиво.

– Ты не можешь скрывать это от сестер по оружию, Сулейма Джа’Акари. – Голос Саскии был мягким, но слова – тяжелыми от сожаления. – Ты совсем не спишь. А когда засыпаешь, кричишь от кошмаров. Я лично трижды замечала, как ты едва не выпала из седла. Во время бодрствования ты погружаешься в грезы, твои глаза вращаются из стороны в сторону, точно наблюдают за предметами, которых нет. Я не раз это замечала.

– Выходит, об этом все знают?

– Только твои сестры по оружию, эхуани. Но мы никогда тебя не предадим. – Саския заставила Сулейму нырнуть под воду один, затем второй и третий раз, чтобы смыть мыло с волос, а потом начала заплетать ей косы. – Но, Сулейма, ты не можешь оставаться Джа’Акари в таком сломленном состоянии. Ты и сама это знаешь.

– Знаю. Можешь не волноваться.

Саския ничего не сказала. Она помогла Сулейме выбраться из бассейна. Та взяла полотенце и неловко вытерлась одной рукой, отмахнувшись от помощи подруги.

Драконий король меня вылечит, – упрямо подумала Сулейма. – Это самое меньшее, что он может для меня сделать. Он излечит меня, и я снова поскачу в седле вместе с другими джа’акари.

Но вслух она этого не произнесла, опасаясь, что ее слова могут прозвучать фальшиво.

Надев чистый воинский костюм – вместо одежды, которую для нее положили, дурацких тряпок, годных лишь для матерей и калек, – Сулейма последовала за Саскией сквозь анфиладу широких коридоров с высокими сводчатыми потолками и закругленными проходами с тяжелыми деревянными дверями.

Сулейма с восхищением рассматривала двери, узкие окна с цветными стеклами, обложенные яркой плиточной мозаикой, но больше всего ей понравилась сама крепость из драконьего стекла. Хотя черный камень и был непрозрачным, он переливался в лучах раннего солнца и, казалось, вспыхивал, подсвеченный изнутри, когда Сулейма проходила мимо, тихо ступая вслед за Саскией.

Добро пожаловать домой, – шептали стены.

Я приехала на время, погостить, – заверяла она их в ответ.

Сулейма старалась по возможности не замечать толпу людей, следовавших за ней по пятам, словно стая морских гадов за рыболовецким судном. Стражники в драконьих масках, похожие на тех, что ходили по пятам за Левиатусом, женщины в ярких одеждах, подолы которых тянулись за ними по полу, мужчины в коротких килтах, демонстрировавших возмутительно откровенную длину ног, и девчонка в смешной шляпке, бежавшая изо всех сил за взрослыми с большой деревянной коробкой в руках. Сулейме хотелось справить малую нужду, но она не имела ни малейшего понятия, где здесь выгребные ямы и как выбраться на улицу. К тому же она не испытывала ни малейшего желания делать свое дело на глазах у многочисленных свидетелей.

– Где Атеми? – спросила Сулейма.

– Неподалеку на низком склоне есть неплохие пастбища. Большинство наших воинов сейчас рядом с лошадьми, – ответила Саския. – Чужеземцы продолжают тянуть руки к нашим асилам… К тому же ни одна разумная воительница не захотела бы спать в такой каменной громадине. Такое чувство, что в любой момент вся эта гора может рухнуть нам на головы.

Она с содроганием посмотрела на потолок.

– Прости, что причиняю тебе столько неудобств, – сказала Сулейма.

Ее и правда мучило то, что стольким джа’акари пришлось проститься со своим домом, а может, и с жизнью, лишь для того, чтобы она могла встретиться с отцом и залечить свои раны. Одному воину не пристало нарушать покой целого племени.

Саския бросила на нее сочувственный взгляд через плечо.

– Ты бы сделала для нас то же самое.

Эхуани.

Наконец они подошли к двустворчатым деревянным дверям – таким высоким, что в них запросто мог бы пройти целый виверн, да еще не пригибая головы. За дверями пара одетых с головы до ног в золото солдат в невиданных Сулеймой доселе резных килтах и шлемах с поклоном указали девушкам путь туда, где, по всей вероятности, находился главный зал. Длинный ковер из красных и золотых нитей, по обе стороны которого стояла драйиксовская стража, вел к высокому помосту, где мать Сулеймы восседала рядом с лысым, одетым в простой бело-золотой кафтан мужчиной, над бровью которого красовался тонкий золотой обруч.

– Удачи, – шепнула Саския.

– Он – всего лишь человек, – прошептала Сулейма в ответ.

Ей не хотелось разбираться со всем этим в одиночку.

– Я не боюсь ни одного человечьего короля, – ответила ее сестра по оружию, – а вот твоя мать пугает меня до мурашек львиной змеи. Кажется, я слышу, как меня зовет истаза.

Саския выскользнула наружу.

– Уф, я все-таки не опоздал!

Сулейма повернулась на знакомый с недавних пор голос и не смогла скрыть облегчение.

– Левиатус!

К ней подошел брат. Его волосы были еще влажными, и создавалось впечатление, что он одевался в большой спешке. Рядом с ним стоял запыхавшийся и растрепанный Дару. Спасибо, – беззвучно поблагодарила Сулейма ученика своей матери. Тот пожал плечами и зарделся.

– Не думаешь ли ты, что я позволил бы тебе пройти этот путь в одиночку? – Левиатус протянул сестре руку.

Теперь у Сулеймы был союзник, и путь уже не казался ей