– Она – дейжу, – сказала Ксенпей, и в ее голосе послышалось удовлетворение. – Ты ведь не думал, что во время Ниан-да рождаются только мальчики?
– Я…
Ксенпей встала и заставила Джиана подняться.
– Это – твоя дорога, единственный путь, открытый для тебя теперь. Все пути ведут вперед, и ни один из них не способен вернуть тебе то, что было прежде. На обратной стороне нет ничего, кроме смерти. – Впервые с тех пор, как Джиан встретил свою йендеши, улыбка не озаряла ее лица. – Тебе предстоит сделать выбор: остаться там, где ты сейчас находишься, или погибнуть. Оглянись назад, и ты умрешь. Сделай шаг вперед… и будешь жить.
Джиан посмотрел на восток – на дорогу, ведущую к девушке и дворцам, и к жизни, к которой он никогда не стремился.
– Не слишком богатый выбор.
Ксенпей рассмеялась, но в этом звуке не было и следа веселья.
– Иначе и быть не может.
15
Он позвал ее в лунные часы, когда мир оставался прохладным и неподвижным.
Она пребывала в глубинах Шеханнама, охотилась за зайцем, который был духовным побратимом умм Нурати, и внимательно прислушивалась к окружающему миру. Дикая Охота уже целую эпоху не проходила через эти места, но этот факт не имел ни малейшего значения. Поэтому когда Курраан прервал ее прогулку по снам и вытащил обратно в мир, она так разозлилась, что пожелала было откусить кусочек его уха.
Только попробуй, – предложил он, смеясь ей в лицо.
Дару, как тощий котенок, в полусне свернулся клубком у ног Сулеймы. Его сны походили на саван из паутины, и она была им очень довольна. Его присутствие было залогом того, что девочку не тронут тени, а Курраан со своей стороны готов был проглотить любого, кто осмелился бы угрожать ей в мире людей.
Повелительница снов вышла из своего теплого шатра на холодный песок и сквозь завесу волос хмуро уставилась на Левиатуса. Он оделся по-походному – в атуалонский килт и бело-золотой плащ Не Ату.
– Если только ты пришел без кофе… – угрожающе проговорила она.
Он слегка улыбнулся и вручил ей полную кружку.
– Давай пройдемся, – сказал Левиатус. – Пожалуйста.
– Разве ты не знаешь, что будить повелительницу снов равносильно смерти?
Левиатус ухмыльнулся.
– Ты придумала эту сказочку для того, чтобы никто не смел нарушать покой твоего шатра. На самом деле ты никогда по-настоящему не спишь, верно?
– Мне нет нужды в долгом сне. – Хафса не спала многие годы, по крайней мере, в том смысле, какой он имел в виду, но это никого, кроме нее самой, не касалось. – Я нуждаюсь в уединении и покое. Что же привело сюда тебя, совсем одного?
– Я хотел с тобой поговорить.
Она махнула в сторону своей палатки, но Левиатус покачал головой:
– Давай пройдемся. В лагере тысяча любопытных ушей.
И они пошли. Диди побледнела, а ее темная сестра слилась с небом, которое начало менять цвета, становясь из черного ярко-синим, пока не высвободило первые злые рассветные лучи. Казалось, что Дракон Солнца Акари радовался пробуждению от сна не больше, чем Хафса.
– Мы ведь все еще одна семья, Зейна? – спросил Левиатус.
– Семья – это не сон, от которого можно пробудиться.
– Как бы сильно ты ни старался? – В его голосе прозвучала горечь. – Зейна, я по тебе скучал. Я скучал по тебе… очень сильно. Ты и представить себе этого не можешь.
Она остановилась и повернулась лицом к своему шатру. Левиатус взял ее за руку, стараясь не делать быстрых движений, и послушно отпустил, как только она стряхнула его ладонь.
– Я не могу надолго покидать Сулейму. Ей все еще грозит опасность.
– Нет, постой, пожалуйста. Я пришел сегодня не за тем, чтобы с тобой спорить. Просто все это… все это ужасно, Зейна. Вот сейчас мы идем с тобой вдвоем. Мир еще спит, совсем как раньше, когда я был маленьким и не мог заснуть. – Он рос беспокойным ребенком, склонным к частым приступам бессонницы. – До смерти Тадеах и до всякой политики и… политиков. Нам нужно уехать куда глаза глядят.
– И куда же мы отправимся?
– Поедем на рыбалку. Или на охоту! Ты покажешь мне, где одолела золотого барана. Поведешь в эту вашу Долину Смерти, о которой я столько слышал. Даже она не может быть хуже политики. Давай просто возьмем и уедем.
– Эйд Калмут – место тихое, эхуани, до тех пор, пока не разбудишь стражника. Я повидала в этом мире побольше твоего – и в этом, и в следующем. Может быть, именно так я и излечилась от жажды странствий. К тому же у каждого из нас есть своя жизнь, ее нельзя так просто отбросить и отправиться ночевать под звездным небом.
– Ты – все та же строгая мать, – печально улыбнулся Левиатус. – А все-таки бывали времена, когда мы спали в атриуме и ты учила меня, как называются звезды, помнишь? А потом наложницы приходили танцевать вместе с отцом. Но ты не хотела, чтобы у меня были неприятности, и укрывала меня своими одеждами…
– Это было давным-давно.
Левиатус рассмеялся:
– Тогда я впервые увидел нагую женщину и с тех пор немножечко влюбился в Джамандэ.
– Я подавала тебе ужасный пример, – сказала Хафса Азейна и нахмурилась, вспоминая самую молоденькую, свергнутую позднее наложницу короля. – Я была юной и глупой.
– Ты была замечательной, – возразил Левиатус. – Зейна…
Между ними пробежала тень, и в темных небесах над головой раздался скорбный клич. Песнь была подхвачена на севере, а затем совсем тихо – на западе. Левиатус поднял голову и прищурился, вглядываясь в темноту.
– Это бинтши?
– Мелкие виверны – у них сейчас брачный сезон, а не охота. Будь это бинтши, ты бы был уже мертв. – Хафса Азейна покачала головой. – Зачем ты сюда приехал, Левиатус? Тебе нет места в Зеере.
– Я приехал потому, что мой отец пожелал познакомиться со своей дочерью. А сюда пришел сегодня оттого, что он обеспокоен происходящим в мире. Император-деймон…
– Вивернус меньше беспокоился бы о происходящем в этом мире, если бы оставил его в покое, – раздраженно выпалила Хафса. – Синданизцы сидели в своем Запретном Городе с самого Сандеринга. Отчего же Ка Ату решил, что они выйдут за границы теперь, когда прошло столько времени? Разве что он дал им для этого повод…
– Ты помнишь Архметреус Мундайю?
– Помню, – сплюнула Хафса Азейна.
Мундайю признали виновной в продаже младенцев на черном рынке.
– Ей вынесли смертный приговор, но помиловали, – сказал Левиатус. – Взамен она согласилась стать нашим шпионом. Она работает повитухой в Синдане и присутствует при… самых необычных родах.
– Ну и что?
– Синданизский император растит себе армию дейченов. Женщин призывают ложиться с деймонами и вынашивать отродья полукровок.
– Армия детей? Не вижу повода для беспокойства. Разве что они собираются использовать
