Она запустила руку в карман куртки и вытащила точило.
– Та-дам!
Великанов это, похоже, никак не впечатлило.
– Да это ж булыжник, – хмыкнул Рыжий.
– Э нет, мой милый, – ласково проговорила Мэллори. – Это волшебное точило. Оно заточит все, что пожелаете. И работа ваша станет куда легче. Хотите, покажу?
И она протянула вторую руку. Рыжий погрузился в тягостные раздумья. Через несколько минут он очнулся:
– А, так тебе косу дать?
– Чтобы заточить, – пояснила Сэм.
– И я… стану быстрее работать?
– Вот именно.
– Хе, – ухмыльнулся Рыжий и вручил Мэллори свое орудие производства.
Коса была такая огромная, что нам пришлось участвовать в процессе втроем. Я держал косовище. Сэм прижимала лезвие к земле, а Мэллори водила точилом вдоль краев. Сыпались искры. Ржавчина таяла на глазах. Пара-тройка взмахов – и лезвие косы заблестело на солнце как новенькое.
– Следующий, пожалуйста! – выкрикнула Мэл-лори.
И вскоре у всех девятерых были острые косы.
– А теперь испробуйте их в деле! – сказала Мэллори.
Великаны кинулись косить. Колосья срезались легко, словно бумажные. Несколько минут – и весь урожай был убран.
– Потрясно! – восхитился Рыжий.
– Ура! – крикнул Расписной.
И все великаны принялись вопить от восторга.
– Теперь можно попить! – крикнул один.
– И поесть! – подхватил второй.
– И пописать! Я пятьсот лет терпел! – радовался третий.
– И убить воров! – добавил четвертый.
Ну вот откуда берутся такие уроды?!
– Ах да. – Рыжий хмуро взирал на нас сверху вниз. – Уж извиняйте, мои новые друзья, но коли вы нам помогли, значит, вторглись на хозяйское поле. А значит, не друзья вы нам больше. И сейчас мы вас убьем.
Я бы, конечно, мог потолковать об изъянах великанской логики. Но чья бы корова мычала. Мы только что собственноручно вручили нашим врагам смертельное оружие, которым они нас и прикончат.
– Погодите-ка, парни! – Мэллори повертела в руке точило. – Убить-то вы нас успеете. Но прежде стоит решить, кто возьмет камень!
Рыжий насупился.
– Кто… возьмет камень? – переспросил он.
– Ну да, – ответила Мэллори. – Смотрите, пшеница-то снова растет!
И правда: жнивье уже вытянулось и стало великанам по щиколотку.
– Вам без точила никак, – разглагольствовала Мэллори. – Иначе косы опять затупятся. Пшеница снова отрастет, и не знать вам отдыха до скончания веков!
– Вот беда-то! – охнул Рыжий.
– То-то, – кивнула Мэллори. – А все вместе вы им владеть не можете. Оно достанется лишь одному.
– Правда, что ли? – удивился Расписной. – А отчего так?
– Такие правила, – пожала плечами Мэллори.
– Полагаю, ей можно верить, – проницательно изрек Рыжий. – Она рыжая.
– Ну? – спросила Мэллори. – Кто берет точило?
И девять глоток хором гаркнули:
– Я!
– Тогда вот что, – продолжила Мэллори. – Давайте, на кого бог пошлет? Кто поймает, тот и получит.
– Это по-честному, – одобрил Рыжий.
Я догадался, к чему все идет, но было поздно.
– Мэллори… – только и успела выдавить Сэм.
Но Мэллори уже подбросила точило над великаньими головами. Девять рабов всей толпой кинулись его ловить, не выпуская из рук острых, длинных и жутко неудобных кос. И получилась куча-мала из великанов. Точнее, из мертвых великанов.
Сэм, вытаращив глаза, наблюдала за этой сценой.
– Ой-ой-ой. Мэллори, это прямо…
– Ну так придумала бы чего получше! – огрызнулась Мэллори.
– Да я же ничего, только…
– Я уложила девятерых великанов одним камнем, – жестко проговорила Мэллори. Она поморгала, словно искры от точила все еще плясали у нее перед глазами. – И, как мне кажется, дневную норму я выполнила. А теперь идемте открывать эти двери.
Глава XXXIV
Первый приз: великан! Второй приз: два великана!
Мэллори, конечно, бодрилась, но дневная норма далась ей непросто.
Мы пытались открыть дверь с помощью Джека, грубой физической силы и воплей «сезам, откройся!». И, когда у нас ничего не вышло, Мэллори заорала от ярости и со всей дури врезала по двери ногой. Стопа ее от этого, по всей вероятности, сломалась. И Мэллори со слезами и проклятиями упрыгала прочь.
Самира свела брови и сказала:
– Магнус, иди поговори с ней.
– А чего я-то? – Уж больно свирепо Мэллори кромсала воздух ножами.
– Потому что заодно исцелишь ей ногу. – Вот вечно с Сэм не поспоришь! – А я пока подумаю, что делать с дверью.
По-моему, не очень справедливое разделение труда, но я послушался и пошел. Джек парил рядом, восклицая:
– Ах, Норвегия! Есть что вспомнить! Ах, гора мертвых великанов! Есть что вспомнить!
Я на всякий случай встал подальше от ножей.
– Эй, Мак, исцелить тебе ногу?
Она глянула на меня исподлобья:
– Ага, давай. Сегодня у нас День Исцеления Дурацких Ран.
Я присел рядом и положил руки на ее ботинок. Она ругнулась, когда я своей летней магией ставил на место кости.
Закончив, я опасливо выпрямился:
– Ну, ты как?
– Так ты ж типа меня исцелил, забыл уже?
– Да я не про ногу. – И я махнул в сторону поля с мертвыми великанами.
Мэллори нахмурилась:
– Другого способа я не видела. А ты?
Если честно, я тоже. Почему-то я не сомневался, что нам было предначертано использовать точило именно так. Такова воля богов, или вирд, или это у скандинавских норн такое извращенное чувство юмора. В общем, так или иначе нам ничего не оставалось, кроме как проплыть полмира, ценой неимоверных жертв добыть серый булыжник и потом с его помощью натравить друг на друга девятерых олухов.
– Ни Сэм, ни я не смогли бы, – признался я. – Решительные действия – это по твоей части, Фригг правильно сказала.
Джек кружил рядом; его клинок дрожал и повизгивал, как ручная пила.
– Фригг? Ой, да ну ее, не люблю я Фригг. Уж очень она спокойная. И отстраненная. И еще…
– Фригг – моя мама, – проворчала Мэллори.
– А, в смысле Фригг! – воскликнул Джек. – Ну, она-то классная!
– Я ее ненавижу, – уточнила Мэллори.
– Боги, и я! – сочувственно прогудел Джек.
– Джек, – вмешался я, – давай ты слетаешь, посмотришь, как дела у Сэм. Может, посоветуешь ей что-нибудь насчет этой двери. Или споешь. Ей точно понравится.
– Да? Круто! – И Джек молнией устремился петь серенады Сэм.
Сэм за это могла бы врезать мне как следует, но не врежет, потому что Рамадан. Так что придется ей быть добренькой. Какой я все-таки злокозненный тип.
Мэллори ступила на вылеченную ногу. Вроде бы нога функционировала. Для злокозненного типа я не такой уж плохой целитель.
– Да все нормально, – сказала Мэллори. – Просто как-то навалилось все разом. И Фригг, и… это все.
Я подумал о Мэллори и Хафборне. Они вот ругаются с утра до ночи. Я совсем не понимаю их высоких отношений. Понимаю только, что они позарез нужны друг другу. Как Хэртстоуну нужен Блитцен. Как моему кораблю нужно быть желтым. Смысла в этом никакого. И никому от этого не легче. Просто так все устроено, и ничего не попишешь.
– Это его гложет, – поведал я. – То, что вы все время ссоритесь.
– Ну, так он ведь идиот. – И, поколебавшись, Мэллори добавила: – Если, конечно, речь о Гундерсоне.
– Спокойствие, Мак, – усмехнулся я.
– Заткнись, Бобовый Город. – И Мэллори пошла к Сэм.
Возле двери Джек одну за другой выдавал песни, которые, по его мнению, наводили на мысль, как попасть внутрь: «Достучаться до
