Первым порывом, конечно, было отказаться от его предложения, послать куда подальше. Но, переспав с этими мыслями, Нори поняла, что это верх идиотизма упускать такой шанс. Видимо, на роду у нее написано быть объектом пренебрежения Савицких.
Девушка зажмурилась, вспомнив Артура. Она так давно не думала о нем. Даже на Севере все ее мысли занимал Эрик, хотя раньше Нори каждую свободную минуту грезила о Кеннете. Нори улыбалась, представляя, как она однажды зайдет в контору, а Артур там. Он увидит, какой она стала, и наконец забудет свою Олю. Постепенно злость на Эрика покидала ее, снова заполняя душу Нори сладкой щемящей тоской по изгнаннику.
Подписав соглашение о продлении договора, Нори уже через неделю поняла, что совмещать учебу и работу будет не так просто. Она, как могла, уделяла внимание и тому и другому, но в итоге мало спала и все равно не успевала, то заскочить к нотариусу вовремя, то выкроить час, чтобы посетить очень важный семинар. Единственное, что радовало Нори — это новый гардероб. На честно заработанные деньги она могла позволить себе обзавестись классными костюмами, которые очень ей шли. Она любила закалывать волосы наверх, подчеркивать лицо легким макияжем, фигурку приталенным пиджачком, а длинные ноги юбкой-карандаш. Туфли Нори всегда носила удобные, но непременно на высокой скале. Она подмигивала себе в зеркало прежде, чем выбежать из дома навстречу новому сумасшедшему дню.
Ее так закрутило, что девушка не сразу поняла — на носу зима и, соответственно, сессия. И это в общем было не так страшно. Нори без труда сдала зачеты, вышла на экзамены. Но к ним не допускали без предзащиты курсовой работы. Она уже третий день мысленно строила план своего исследования, опираясь на некоторые из дел, которые вел Савицкий, но сил оформить это все на бумаге у нее не хватало. Эрик загрузил ее по полной, и Нори часто засиживалась в офисе допоздна, готовя документы, изучая и ставя пометки в бумагах со слушаний. Домой она приезжала без сил и просто падала в кровать. Пару раз Нори пыталась написать речь и план курсовой прямо на работе, но Эрик застукал обе ее попытки и впервые за все время отругал, заявив, что она должна заниматься учебой дома, а здесь ей платят за другие вещи.
Поэтому накануне предзащиты она не смела отпроситься у него пораньше, чтобы подготовиться дома. Да и вообще, даже уйти вовремя она не смогла. Эрик не отпускал ее, заставляя вместе с ним снова и снова перечитывать брачный договор, выискивая лазейку. Нори демонстративно поглядывала на часы, но он игнорировал ее сердитый вид.
— Тут есть над чем поработать, надо глянуть приложение повнимательней. Сделай кофе, Цветочек, а потом еще раз просмотрим, — скорее потребовал, чем попросил Эрик.
— В вашем возрасте, Эрик Лазаревич, кофе на ночь пить вредно. Не уснете потом, — фыркнула Нори, прежде чем исполнить его приказ.
Она вся вибрировала от раздражения. Ей уже давно надо было быть дома, чтобы готовиться к предзащите, а он гоняет ее за кофейком. Нори вдруг захотелось вывести из себя этого зацикленного на себе и своей чертовой работе адвоката. Она налила две чашки, вернулась в кабинет. Одну девушка поставила перед Эриком, а со второй запрыгнула на стол. Прямо на бумаги, которые были разложены повсюду.
Савицкий вздернул бровь, но ничего не сказал. Он отхлебнул кофе, откинулся в кресле, бессовестно изучая ее ноги. Нори наиграно улыбнулась ему, ехидно поинтересовавшись:
— Надеюсь, вам нравится?
— Надеюсь, ты понимаешь, что я испытываю неконтролируемое желание отшлепать тебя сейчас за такие вольности?
— Я бы сама вас отшлепала, Эрик Лазаревич. Ведете себя сегодня как полный придурок. Да и всю эту неделю.
Он сузил глаза, встал, подошел к ней. Савицкий уперся кулаками в стол, нависнув над Нори, как скала. Их лица были близко-близко, и его глаза сверкали угрожающе. Но Нори было пофиг. Она слишком злилась на него, чтобы контролировать себя.
— Можно просто сказать спасибо за кофе. Не нужно меня целовать, — поддела она, смело глядя на него.
— Пожалуй, нельзя, — буркнул Эрик, прежде чем накрыть ее рот поцелуем.
Нори едва успела поставить чашку на стол, чтобы не залить ее содержимым все документы.
Она не знала, куда деть руки. То ли врезать ему, то ли гуманно оттолкнуть. Но пальцы сами собой запутались в его волосах, и Нори застонала, снова ощутив их шелковую мягкость.
— Ты думаешь, это так просто, Нори? Думаешь, для меня это просто? — спрашивал он, отрываясь на мгновение от ее рта.
Девушка только застонала, совершенно не понимая, о чем он говорит.
— Ты с ума меня сводишь, Цветочек. Эти твои брючки в обтяжку и юбки…
Эрик заскользил рукой по ее ноге, задирая подол юбки, которая была слишком узкой и не хотела поддаваться.
— Эрик, — выдохнула Нори, почти теряя сознание от его неистовых поцелуев и жадных прикосновений.
Волна жгучего желания прошла по ее телу, заставляя вспомнить, как приятно находиться так близко к нему. Она снова застонала, чувствуя, как его пальцы расстегивают пуговки, как рот Эрика спускается по ее шее ниже к груди. Савицкий распахнул ее блузку, сглотнул, любуясь маленькой аккуратной грудью, которую прикрывал лишь кружевной лифчик. Девушка отвела назад плечи, выгнула спину, позволяя ему рассмотреть ее с лучшего ракурса.
Эрик завел руку ей за голову, щелкнул заколкой, освобождая ее волосы.
— Ты понятия не имеешь, Нори, как сложно отпустить тебя вовремя домой… я бы вечно смотрел на тебя, Цветочек.
— Мне нравится, когда ты смотришь, — призналась Нори, понимая, что ее действительно заводят его горящие глаза, потемневшие от похоти.
Он снова поцеловал ее, укладывая на стол. Его ладони заскользили по тонкой талии, сжали груди. Он потеребил соски большими пальцами через ткань лифчика, и Нори тихо захныкала.
— Пожалуйста, — заскулила она. — Не мучай…
Нори открыла глаза, чувствуя холод потери. Эрик стоял и смотрел на нее. Его кулаки сжимались и разжимались. Нори приподнялась на локтях, но не успела и рта раскрыть, как он сказал:
— Иди домой, Эланор.
— Что? — она ушам своим не поверила.
— У вас завтра предзащита, Дарья Дмитриевна. Вы говорили, что вам нужно домой готовиться. Я не задерживаю более.
На ватных ногах она слезла со стола, непослушными пальцами застегнула пуговицы на блузке.
— Знаете, Эрик Лазаревич, — проговорила Нори уже в дверях, надевая пальто, — я почти смирилась, что вы местами козел, так оказывается еще и мудак. Доброй ночи.
И она изо всех сил хлопнула дверью.
Глава 4. Анархия
Едва Нори хлопнула дверью, Эрик упал в кресло, закрыв лицо
