Девушка не понимала, сколько она просидела в своем убежище. Шум пира стих, и стало заметно холоднее. Но она все равно не решалась вернуться в палатку, хотя отчаянно тосковала по спальнику и теплому одеялу. Гуннар пугал ее сильнее, чем перспектива замерзнуть до смерти.
Шорох приближающихся шагов заставил ее вскочить, чтобы уйти поглубже в лес, но она запуталась в окоченевших ногах и едва не упала.
— Нори? Ты что тут делаешь? — голос Эрика одновременно успокоил ее и вызвал новый приступ паники.
— Я… ну… сижу, — брякнула она первое, что пришло в голову.
— Почему не спишь?
— Не спалось.
Он подошел к ней, подозрительно обсмотрел с головы до ног.
— Назло маме отморожу ушу, да? В твоем случае — зад. Я не доктор, но и так знаю, что это вредно. Особенно девочкам, — заговорил он то ли насмешливо, то ли обеспокоенно.
— Ты мне не мама, и детей мне с тобой не крестить, Старший. Так что иди куда шел, — ощетинилась она по привычке, найдя его замечания оскорбительными. — Я твои приказы не нарушала, на пир не возвращалась. Нечего корчить из себя благодетеля.
— Злишься? — вдруг спросил он совсем иным голосом, каким-то добрым. — Не злись, Нори. Я отчитал тебя не забавы ради.
— Я не злюсь.
— Тогда почему сидишь тут одна и дуешься?
— Хочу и сижу.
— Холодно же. Пойдем со мной к дозору.
Нори недоуменно подняла на него глаза.
— Зачем?
— Составишь компанию, мне тоже не спится.
Ей не улыбалось и дальше коченеть в своем убежище, а в палатку все еще ноги не шли, поэтому девушка почла за лучшее кивнуть и следовать за Старшим. При нем дозорные воины не позволят себе расспросы, да, пожалуй, и мысли лишней о ней не допустят.
Они молча дошли до костра. Нори, как и неделю назад в машине, украдкой рассматривала его. Эрик даже шел как Предводитель: широким неспешным шагом, сканируя взглядом лагерь. Нори снова невольно сравнила его с Кеннетом. Та же стать, даже походка похожа. Кену не хватало некой степенности и спокойной уверенности, которую излучал Эрик, но это скорее всего пришло бы к нему с возрастом. Но харизма в этой семье явно передавалась по мужской линии.
— Ты в этом плаще вылитый Король-чародей из Ангмара*, - хихикнула Нори.
— То-то ты передо мной трепещешь, — усмехнулся и Эрик.
— Меня не пугает твоя тьма, Старший, — задорно отвечала девушка.
— Ты понятия не имеешь о моей тьме, Цветочек, — проговорил он, и Нори аж поежилась, и вовсе не от холода.
Она тут же пожелала узнать о его тьме если не все, то хоть что-то. Девушка была уверена, что за горделивой осанкой, уверенным спокойствием и глазами, которые искрились насмешкой,
хранится много зловещих тайн. Нори знала из обрывков разговоров, что раньше Север был иным, и сам Эрик написал свод законов, чтобы сохранить тайну их общества и сделать бои регламентированными. Кровь всегда была частью битвы, но не она была сутью Севера, а именно дух сражения. Эрик сумел все это заключить в рамки непреложного закона.
Но Нори сдержала свое любопытство. До поры.
— Старший, — поприветствовал дозорный Эрика, вставая.
— Иди спать, Анор, я дождусь твою смену.
Анор, юный воин, который пришел на Север лишь в прошлом году, недоверчиво взглянул на Эрика и спросил:
— Я что-то сделал не так? Посторонние в лагере?
— Все в порядке, воин. Оправляйся в палатку, у тебя завтра бой. Нам с Нори не спится, мы подежурим.
— Спасибо, Эрик.
Парень кивнул и, не задавая больше вопросов, отправился отдыхать.
Эрик опустился на поваленное бревно у костра, закутался в плащ. Нори присела рядом. Ее сразу стало потряхивать от тепла, которое шло от костра. Она замерзла сильнее, чем ей казалось. Девушка протянула руки, грея ладони, но это не очень помогало. Ее зубы начали выбивать барабанную дробь.
— Ты вся дрожишь, Цветочек, — заметил Старший. — Иди-ка сюда.
Он распахнул плащ, приглашая ее в свои объятия. Нори только отрицательно помотала головой.
— Нет, спасибо. И так нормально.
— Не дури. Вместе теплее.
— Почему бы просто не отдать мне плащ? — нагло поинтересовалась она.
— Потому что тогда я сам замерзну, — усмехнулся Эрик. — Брось, Нори, я не кусаюсь.
— Точно? — хихикнула девушка.
— Обещаю держать себя в руках.
Она улыбнулась, двигаясь к нему. Эрик обнял ее, укутывая их обоих теплым плащом. Она тут же прижалась у его боку, изумляясь, насколько ей приятна его близость. Прикосновение Гуна вызывало в ней протест, а вот прижиматься к Эрику было как-то даже… приятно.
— Правда, так лучше? — поинтересовался Старший.
— Угу, — согласилась она, наслаждаясь теплом его тела и жаром костра.
Очень скоро девушка расслабилась и оттаяла. Она почти мурлыкала от томной неги, пролившейся по ее телу и, что очень странно, душе.
— Как у Сигурда дела? Он теперь просто Саша или где-то развлекается? — нарушил уютное молчание Эрик.
— Ты помнишь моего брата? — изумилась Нори.
— Я всех вас помню, Цветочек.
— Работа такая?
— Ну да. Так как Сашка?
— Нормально он. Иногда катается к ролевикам в Тверь, но больше на учебу налегает и работает много. Ему не до веселья, — пожала плечами девушка.
— Родители в разводе?
— Ага.
— Как ты на юридический-то попала? Там же одни блатные.
— Мечта у меня была. И медаль, — объяснила Нори.
— О, — удивился Эрик в свою очередь.
— Да, я зубрилка.
— Самокритично. Тебе это не свойственно. Сдается мне, ты еще и умница местами.
— Местами — не дура.
Он хмыкнул, но ничего не сказал.
— Эрик…
— Ммм.
— Сколько тебе лет?
— Сорок три.
— Детей-жены нет?
— Не обзавелся.
— Почему?
— Так получилось, Цветочек. Север, работа… Сначала некогда было, потом вроде уже поздно, — с явной неохотой объяснил Старший.
— Ты не хотел?
— Не знаю. А ты сама хочешь?
— Не знаю.
— Вот видишь.
— Мне двадцать, Эрик. Я еще успею подумать о детях.
— Тебе бы и о мужиках подумать, Нори. Сама же понимаешь, что ждать Кена — не вариант.
Она вся съежилась при упоминании Кеннета. Снова вернулись мысли о Гуне и других парнях, с которыми она пробовала, но не могла. Даже целоваться не могла, не то что дойти до постели.
— Я знаю, — тихо проговорила она, понимая, что Эрик прав.
— Ты нравишься многим. Даже Гуннар с тебя глаз не сводит.
Нори вздрогнула.
— Это так заметно?
— Мне — да. Да и ребята говорят. Даже Бен понял.
— С ума сойти.
Кажется, она единственная, кто не догнал, что Гун общается с ней не из-за неземной дружбы. Нори отругала себя за глупость. Похоже, она дала временному командиру повод, сама того не заметив.
— А мне никто не нравится, — тихо проговорила она, ерзая, чтобы ближе придвинуться к Эрику.
Ее успокаивала его близость. Она едва сдерживалась, чтобы не обнять Старшего в ответ.
— Это пройдет, детка. Должно пройти.
— Твои бы слова,
