Мия осознала, что другие смотрят на нее, ожидая услышать подробности ее спасения.

– Перепад давления, – объяснила она. – Горячий пар поднимается через проем в потолке. Сквозняк под дверью приносит свежий воздух. Простая конвекция, изложенная Микадасом еще в четырнадцатом…

Голос Мии затих, когда она увидела три туповатых взгляда.

– Она подожгла свою кровать, – наконец разжевала им Карлотта, не отрываясь от своих заметок.

Эш перевела взгляд с Мии на Трика. Открыла рот, чтобы что-то ляпнуть, но Мия быстро ее перебила:

– Ни. Одного. Гребаного. Слова.

Эш с понимающей улыбкой вернулась к завтраку.

Три перемены спустя Мия сидела на совершенно новой кровати, но в воздухе до сих пор слабо чувствовался горелый запах старой. Во время «Голубого утра» они понесли очередные потери – погиб тихий паренек по имени Танит, который никогда особо не блистал на уроках истин. Еще один никак не обозначенный склеп в Зале Надгробных Речей.

Еще один аколит, который уже никогда не увидит солнечный свет.

Мию окружали собственные записи с догадками насчет формулы Паукогубицы. С сигариллой, зажатой в зубах, она штудировала «Аркимические истины» и десятки томов, которые шахид дала ученикам. Мия не могла не восхищаться задачкой Паукогубицы – пытаться решить ее было все равно что пытаться найти соломинку в стоге отравленных игл. Однако она наслаждалась загадкой. Как та маленькая девочка с коробкой-головоломкой. В голове звенел голос матери: «С красотой рождаются, а вот мозги нужно заслужить».

«Не смотри».

– …Мия, ты пропустишь ужин…

– Да, папуля.

– …По-моему, твой живот урчит на каком-то забытом ашкахском диалекте…

Она оторвалась от записей, но формулы продолжали пританцовывать в воздухе. Прижала руку к урчащему животу. Ответ был где-то рядом – Мия это знала, – но все равно мучительно вне пределов досягаемости.

– Ладно. Это немного подождет.

Небесный алтарь полнился аколитами, с суетливой кухни доносились аппетитные ароматы, от которых текли слюнки. Шахиды отсутствовали – несомненно, они устроили преподавательское собрание, чтобы обсудить прогрессы послушников, – но Десницы в черных робах носились по всему залу, подавая вино и убирая грязную посуду.

Мия набрала в тарелку жареного мяса ягненка и карамелизированных овощей, после чего плюхнулась рядом с Эш и Карлоттой и буквально накинулась на свой ужин. Лотти была занята тем, что записывала что-то в свой ежедневник. Эш рассказывала о драке в таверне, которую она застала, когда девочек отправили в Годсгрейв за секретами; несколько недовольных высказались против консула Скаевы и его «чрезвычайных полномочий», после чего были избиты полудюжиной бандитов-браавов, которые, судя по всему, считали правление консула более чем удовлетворительным[86].

– Город будто зол, – заявила Эш с полным ртом ягнятины.

Мия кивнула.

– Никогда не видела такого полчища люминатов на улицах.

– Зато они красивее солдат, которых я привыкла видеть в Кэррион-Холле.

– А ты все об одном и том же, Ярнхайм.

Девушка ухмыльнулась и поиграла бровями, пока брат старательно ее игнорировал. Мия посмотрела на Карлотту, по-прежнему что-то яростно записывающую в ежедневник.

– Как успехи? – поинтересовалась она.

– Медленные, – ответила девушка, изучая страницу. – Только мне кажется, что я схватила кота за хвост, как он поворачивается и кусает меня. Но я близка. Очень близка, как мне кажется.

В животе Мии все перевернулось. Если Лотти обгонит ее в состязании Паукогубицы…

– Думаешь, это разумно – приносить свои теории на ужин? – спросил Осрик.

– А что, лучше оставить их в комнате, откуда их сможет спереть донна Ловкие Пальчики?

Карлотта многозначительно покосилась на Эш. Та набрала десятки баллов в соревновании Маузера, крадя личные предметы и украшения других аколитов. Мия знала, что в этом нет ничего личного, но делала все возможное, чтобы оставаться вне досягаемости Эшлин. Даже Осрик сидел от нее на расстоянии вытянутой руки.

Эш попыталась возразить с полным ртом, чуть не подавилась и наконец остановилась на том, что просто показала костяшки.

– Как я и говорила, – Карлотта вновь повернулась к Мие, – безопаснее держать их при се…

– Осторожно!

Проходивший мимо Десница споткнулся и с руганью и грохотом упал на Мию с Карлоттой, роняя полный поднос посуды. Грязные тарелки и наполовину полный кувшин разбились об стол и забрызгали аколитов остатками еды и вина. Карлотта бросилась быстро убирать свой ежедневник, но страницы успели намокнуть, а чернила поплыли и потекли. Девушка выбралась из-под перепуганного слуги, сжав в кулаках разбухшие страницы. И, под извинения Десницы, встала и сердито посмотрела на высокого итрейца, который сбил его с ног.

Диамо.

– Мне ужасно жаль, – запричитал он, помогая Деснице подняться. – Это полностью моя вина.

Карлотта окинула юношу своим безжизненным взглядом, даже не моргая.

– Ты сделал это специально, – тихо произнесла она.

– Заверяю, ми донна, это была случайность.

Мия услышала тихий смех. Повернувшись, заметила, как Джессамина наблюдает за происходящим с ядовитой улыбкой. Карлотта тоже услышала ее и успела увидеть, как Джесс высоко поднимает бокал, словно для тоста. Продолжая сжимать в руке влажные страницы, Лотти спокойно подошла к рыжей.

– Мои записи уничтожены, – доложила девушка.

– Надеюсь, там не было ничего важного? – усмехнулась Джессамина. – Ты же не настолько глупая, чтобы приносить свою формулу по ядоварению за общий стол, правда, маленькая рабыня?

Рука Карлотты поднялась к щеке, где раньше находилось аркимическое клеймо.

– Ни один человек не имеет надо мной власти, – тихо произнесла она.

– Зато я тебя поимею, если не уйдешь с дороги, маленький книжный червь. Паукогубица сейчас тебя не спасет. – Джесс жестоко ухмыльнулась и вернулась к ужину. – А теперь забирай свои бесценные записи и иди поплачь в уголке, пока я не проделала в тебе еще одну дырку.

Лицо Диамо расплылось в самодовольной улыбке. Мия с Эш испуганно переглянулись. Ни для кого не было секретом, что Джессамина – любимица Солиса и одна из самых лучших аколитов в Зале Песен. Карлотта была начитанной, но не ровней Джесс в рукопашном бою. Рыжая просто тыкала ее в это носом, зная, что Лотти слишком умная и спокойная, чтобы вступать в драку, которую не выиграть.

Карлотта посмотрела на аколитов вокруг.

Смяла записи в кулаке.

– У меня есть для них применение получше, – пробормотала девушка.

И, отведя кулак назад, врезала Джессамине в челюсть.

Рыжая слетела со стула, на ее лице застыло почти комическое выражение изумления. Лотти навалилась сверху, плюясь и размахивая руками. Ее вечно стоическая маска разбилась на осколки. Она схватила Джессамину за горло и стукнула ее головой об пол, после чего попыталась скормить сопернице свои записи, пока рыжая брыкалась и отбивалась. Парочка каталась по полу в потоке ругани и мокрых страниц. Джессамина ударила Карлотту в челюсть, Лотти врезала своей книжкой ей по носу. Мия скривилась от звука влажного хруста.

В зале не было ни одного шахида – никого, кто остановил бы драку. Похоже, Диамо пришел к тому же выводу, что и Мия с Эш, и потому прервал бой, пытаясь разнять Карлотту с Джессаминой. Лотти пиналась и брыкалась, ругаясь так,