Первой реакцией Ивана было – с ходу налететь на «мурекса», начавшего расстреливать Кольцо Невесты, но Ядогава остановил оператора:
– Ваня-кун, сначала давайте поймём, что происходит. Наш друг может объяснить?
«Могу», – ответил Вестник Толкина; он слышал всё, о чём говорили и о чём думали пассажиры.
«Давай, говори», – сказал Иван.
«Землянин по имени Курт Шнайдер захватил катер с вашими соотечественниками».
«Они живы?!»
«Да, живы. Но его намерения можно выразить одним словом: поиздеваться».
«Как ему удалось подчинить Вестника?»
«Могу сделать предположение: в программе этого искусственного организма был заложен примерно такой же алгоритм ожидания, какой оставили в моей памяти мои создатели».
«Ты хочешь сказать, что Курт является потомком нимфят?»
«В какой-то степени. Геномы их по агрессивности и властолюбию идентичны».
«Невероятно! Впрочем, следовало ожидать. Есть предложения, как освободить пленников?»
«К сожалению, в мою программу не интегрированы стратагемы ведения боевых и каких-либо иных действий. Как вы справедливо заметили, я всего лишь командный пункт моих создателей».
«Оружие нимфианского конкурента опасно для тебя?»
«Я хорошо защищён от многих видов оружия».
«Каковы принципы излучателей конкурента?»
«Векторная фазовая перестройка вакуума посредством посыла сгустка особого поля, которое вы называете тёмной энергией».
Иван невольно присвистнул.
Ядогава, не сводивший с него глаз (мысленных переговоров оператора с компьютером вселенолёта он не слышал), подал голос:
– Ваня-кун, вы замолчали…
– Я общаюсь с Вестником, – вспомнил о спутнике Иван. – Подождите минутку.
«Ты сможешь отразить импульс этого… мм-м, тёмного излучателя?»
«В канале разряда происходит мгновенный распад любого материального объекта, но моя защита включается в противофазе и способна выдержать удар».
«Это великолепно! Позволь мне взять управление вселенолётом на себя».
«Что ты хочешь делать?»
«В первую очередь освободить земляков и мою девушку. Во вторую – заставить Шнайдера уважать мнение других людей».
«Не вижу способа решить обе задачи».
«Доверься мне. Ты проспал пятьсот миллионов лет, неужели хочешь спать вечно? Если нет, подключи моё сознание к контуру управления, сможешь?»
«Твой геном близок геному моих…»
«Да или нет?»
«Без проблем».
«Начинай!»
– Ваня-кун, – произнёс Ядогава. – Я бы хотел участвовать… э-э…
– Простите, Ядогава-сан, – очнулся Иван. – Мы идём в атаку на дредноут Курта. Он не должен выйти победителем из этой катавасии!
– Могу я чем-то помочь?
Иван улыбнулся.
– Я помню, что вы полковник Ксенбеза, но – нет, не можете. Вестник напрямую соединит меня с собой.
– Всё-таки я имею чёрный пояс по дзюдо, школа «текучей воды».
– Это здорово, но ваши умения мастера рукопашки нам не пригодятся.
Если бы только знал Иван, насколько был не прав…
В голову хлынул странный свет, состоящий из миллионов тонких световых ручейков. Он «промыл» все структуры мозга, объединил их в единую нейросеть невиданной сложности, и Иван ощутил себя гигантским организмом, чувствующим дыхание электромагнитных и гравитационных полей вокруг вселенолёта, вихри материи вблизи и далеко за пределами видимости, потоки лучей близкой звезды и сверкание астероидного кольца, вращавшегося вокруг планеты-капли.
Стал виден «гребень мурекса», зависший над кольцом.
В отличие от толкиновского Вестник Нимфы не прятался под скорлупой защитного поля, что больше характеризовало ум Курта, нежели возможности «машины судного дня»: Шнайдер считал себя властелином местной группы планет и боссом ситуации и ничего не боялся.
Иван напряг «мышцы», переживая приступ ликования от ощущения власти над чудовищными силами объекта, созданного «почти» предками.
Веретено вселенолёта в мгновение ока перепрыгнуло разделяющее инопланетные аппараты расстояние.
Иван сосредоточился на «рентгеноскопии» тела конкурента и в течение долей секунды определил местонахождение «голема» с пленниками, а также центра управления «мурексом» и его нынешнего хозяина.
Курт Шнайдер занимал сразу два места: его энергетическое тело (суперпозиция тонких полей) как семечко в яблоке размещалось внутри сложной комбинации элементарных частиц и силовых линий, а дубль – тело физическое, хотя и насыщенное энергией, металось по залу пирамидальной формы, представлявшему, очевидно, главную систему координации военных баз создателей Вестника, куда сводились все каналы контроля и периферийные нервные окончания «мурекса».
Елизавета тоже находилась в зале. Она в оцепенении наблюдала за тем, как «дубль» Курта избивает Вересова, каждым ударом отправляя его в полёт к стенам зала. Полковник ещё держался, умело группируясь и увёртываясь от выпадов противника, но силы были неравны: Курт нашёл способ накачки мышц энергией и представлял собой больше сгусток полей, чем материальную структуру.
Конечно, Иван видел их не так, как человек, пользующийся естественным бинокулярным инструментом визуального обзора – глазами, но система видения Вестника обладала гораздо большим диапазоном локации, воспринимая практически все виды излучений, поэтому ощущения Ивана были богаче. Он даже читал мысли людей в глубинах «раковины мурекса», что позволило ему оценить ситуацию феноменально быстро.
Преимущественными чувствами Елизаветы были страх и гнев.
Вересов сражался со стоическим ощущением обречённости, но главными его переживаниями были холодный расчёт вариаций боя и желание найти у противника уязвимое место. Полковник был хорош, и если бы Шнайдер не был накачан энергией, как живой аккумулятор, он справился бы с оператором в два счёта.
Курт ударил.
Подставивший плечо Вересов снова улетел в угол зала.
Посохин, выбравшийся из «голема», мужественно бросился на оператора сбоку, но тот, не оглядываясь, выбросил ему навстречу руку, и биолог экспедиции отправился в другой угол зала. Врезался головой в стену, затих.
– Эй, супермен! – позвал Иван победителя, безошибочно находя канал связи с «мурексом».
Шнайдер недоумённо вскинул голову, ища источник голоса.
Его «электронный визави» в модуле управления раскинул вокруг «мурекса» многодиапазонные щупальца охранных систем.
– Это ещё кто высунулся? – осведомился Курт. – Неужели капитан Бугров вернулся?
– Ломакин говорит, – ответил Иван, снимая защитное поле вокруг вселенолёта. – Здесь я, оглянись.
Лучи радаров «мурекса», обтекавшие до этого момента защитный кокон Вестника, что делало его невидимым, обнаружили конкурента.
– Вот это сюрприз! – изумился Курт-«мурекс». – Мертвец ожил! Неужели он тебе согласился служить?
– Согласился же нимфианин служить тебе. Предлагаю разойтись мирным путём. Ты возвращаешь наших мужчин и Елизавету, я отпускаю тебя живым.
Произнося последнее слово, Иван тут же пожалел о сказанном. С Куртом надо было разговаривать иным языком, не с позиции силы и не языком угроз и оскорблений. Потому что предложение соперника он воспринял именно как оскорбление.
– Что?! – надменно и презрительно каркнул Шнайдер. – Ты отпустишь меня?! Доннерветер! Да кто ты такой?! Тюремный надзиратель?! Судья?! Может быть, демиург?! Забыл, что здесь я повелеваю, кому жить, кому умереть?! Это мне решать, отпустить тебя или закопать на ядре Нимфы! Хочешь жить – беги!
– Отпусти! – медленно выговорил Иван заледеневшими губами. – Будь человеком! И мы навсегда уйдём отсюда.
– Человеком?! – расхохотался Курт-Вестник. – По-твоему, это позитивная оценка разумной особи? Вспомни историю, сколько в ней было человеческой мерзости! Я теперь интеллектуальная сущность высшего порядка! Повелитель Вселенной, если хочешь! И мне плевать на мнение человека с интеллектом муравья!
– Отпусти!
– Как же ты мне надоел! Прощай, Ломакин, и все, кто с тобой! Больше не увидимся!
К веретену вселенолёта прянул столб сизого «дыма», сплетенный из мириад струй и молний: таким увидел Иван разряд
