– Я ни в коем случае не возражаю.

– Лиза? – посмотрел на женщину Иван, смутился, добавил торопливо: – …вета?

Она улыбнулась.

– Если мы ничем не рискуем…

– Ничем… почти.

– Не люблю останавливаться, не доделав работу.

Тревога в душе переросла в смятение, но он уже принял решение и отступать не собирался. Перед глазами на миг возникло твёрдое лицо Бугрова, в ушах раздался его ровный голос: «Кто рискует, тот не всегда доживает до шампанского, лейтенант».

«Буду осторожен!» – мысленно пообещал Иван капитану.

– Поехали!

«Голем» начал погружение.

Через несколько минут он завис над «головой» «мурекса» на высоте ста метров. Купол «моллюска» синеватого цвета, с перламутровым оттенком, превратился в округлую гору, рябую от вмятин, пор, бугров и длинных извилистых валов, соединявшихся в «арабскую письменную вязь». Иероглифы этой вязи были неровными, имея фрактальную геометрию, поэтому во вмешательстве разумных сил в создание этого монстра верилось с трудом. Скорее он был выращен каким-то способом либо представлял собой нечто вроде кораллового рифа. Но уж слишком велик был этот «риф», принявший форму раковины мурекса.

Иван запустил комплекс контроля внешней среды, включавший спектральный анализатор.

Сверкнул лазерный лучик, вонзаясь в бугор под катером.

– Материал объекта – водород, кислород, азот, вода, – доложил компьютер. – Радиация почти нулевая, электромагнитный фон слабый. Плотность – семь тысяч восемьсот[24], температура объекта – минус три градуса. Ощущается внутренняя вибрация с частотой до десяти герц.

– Не может быть, – сказала Елизавета озадаченно. – Плотность как у стали, а состоит из газов и воды?

– Уточни, – приказал Иван.

Кванк помедлил полминуты, повторил бесстрастно:

– Материал объекта – сложная кристаллическая композиция из воды и газов.

– Кристаллический водород? – Елизавета с недоверием посмотрела на Ядогаву.

– Водород может стать кристаллическим, – сказал эксперт, – но под давлением в десятки миллионов атмосфер.

– Давление на этой глубине всего восемьдесят тысяч.

– Значит, аборигены научились создавать экзотические модификации молекулярного водорода.

– И воды?

– Возможно, в смеси с водой газы приобретают неведомые нам свойства. На Земле мы привыкли к модификациям углерода, который может принимать и форму графита, и карбона, и графена, и алмаза. Нимфята же навострились создавать кристаллы даже из газов, не говоря о воде. Зато можно с уверенностью сказать, что перед нами искусственное инженерное сооружение.

– Всё-таки Вестник?

– Воздержусь от утверждения, извините, – качнул головой Ядогава. – Возможно, это он. Смотря как поведёт себя этот псевдомурекс. Надо стучаться.

– Чем? У нас нет запасного дрона.

– Можно выстрелить из гранатомёта. Если мурекс отреагирует…

– …от нас ничего не останется, – мрачно закончил Иван, недовольный тем, что высказывает опасения именно он. – Вестник Толкина предупреждал, что тутошний Вестник исключительно опасен.

Взгляд Елизаветы показал, что она думает о нём.

Иван вспыхнул.

– Приказ Вересова – немедленно доложить о находке! Я не боюсь, но мы не имеем права действовать без согласования с командиром!

– Совершенно с вами согласен, – миролюбиво проговорил Ядогава.

Елизавета с сожалением глянула на экран.

– Давайте хотя бы облетим башку этого мурекса.

– Поддерживаю, – кивнул японец, характер которого был слишком мягким, чтобы настаивать на своём мнении. – Вы посмотрите: какой великан! Больше любой земной горы!

– Нет! – с усилием выговорил Иван, отогнав мысль, что Елизавета может счесть его трусом. – Достаточно для первого раза. Надо будет направить сюда беспилотники с другим классом защиты. К тому же мне кажется…

Спутники посмотрели на него с одинаковым вопросом в глазах.

– Что? – спросила Елизавета.

– Он… шевелится… внутри… уходим!

«Голем» начал медленно подниматься над горбом «головы мурекса», и тотчас же вода со всех сторон катера вскипела тучами пузырьков газа: к нему кинулись выметнувшиеся из пор «головы» стаи ортоконов. В мгновение ока они настигли катер и принялись атаковать земной аппарат, словно торпеды – подводную лодку.

Елизавета невольно откинулась на спинку кресла, когда в экран напротив воткнулось остриё «копья» наутилоподобной твари!

– Не стреляйте! – заволновался Ядогава.

Иван не ответил. Он не собирался открывать огонь на поражение, так как атаки ортоконов опасности для сверхзащищённого космического модуля не представляли… как он думал. Но он ошибался!

Первых ортоконов отбросило защитное поле «голема». Но при каждом столкновении с силовым пузырём они издавали мощные звуковые импульсы, которые гасились не полностью, а затем начали взрываться, создавая странные сферические пузыри, внутри которых вода начинала не испаряться, а распадаться! Каждая такая сфера после взрыва превращалась не в газовый пузырь, а в вакуумный! Затем происходило мгновенное схлопывание пузыря, и катер начал дёргаться из стороны в сторону, как мяч в ногах игроков-футболистов, несмотря на приличную массу в тридцать с лишним тонн!

– Чёрт! – выговорил Иван, не потерявший, однако, концентрации в кружении пузырей. – Ручное! Всплываем! Держитесь!

Катер включил форсаж, начал подниматься, содрогаясь от взрывов «вакуумных пузырей», получая тяжеловесные удары со всех сторон, испытывая невероятные рывки, не всегда гасимые гравитационными компенсаторами.

Так продолжалось не меньше сорока минут, пока «голем» не всплыл до глубины в сто километров. Только после этого ортоконы отстали, удовлетворившись тем, что отогнали непрошеного гостя, и катер перестал испытывать «торпедные» удары.

– Ох! – с облегчением выдохнула Елизавета.

– Хорошо, что вы не начали стрелять, – сказал Ядогава. – Вестник мог отреагировать намного жёстче.

– Мы мирные люди, – сквозь зубы процедил Иван, заметив, что у него трясутся руки. – Но наш бронепоезд…

– Стоит на запасном пути! – со смехом подхватила Елизавета.

Последние километры до поверхности океана «голем» уже не мчался стрелой, снизив скорость подъёма до полусотни километров в час.

Всплыли. Крыло золотого света смахнуло тьму глубин. В кабине заговорили динамики интеркома:

– …чайте! Модуль два, почему молчите? – Голос принадлежал Альберту Полонски.

– Всё нормально, дружище, – сказал Иван. – Потеряли зонд, возвращаемся.

– Что случилось? Почему потеряли?

– Кажется, мы нашли Вестника.

Несколько секунд по кабине плыла тишина, нарушаемая только дыханием пассажиров катера. Потом заговорили сразу в три голоса, из которых остался один – капитана Бугрова:

– Вы уверены, лейтенант?

– Я – да, – усмехнулся Иван. – Коллеги подтвердят либо наоборот. На нас на глубине восьмисот километров напали ортоконы.

Пауза.

– Причина?

– Считаю, что это своеобразная охрана Вестника. Везём все записи, скоро будем.

Через десять минут катер миновал шлюз транспортного отсека корабля и опустился рядом с вернувшимся раньше шлюпом Вересова.

Их встречали спутники полковника, а также капитан Бугров и второй навигатор, Полонски, бросившийся трясти руку Ивану.

– Ну, вы молодцы! Рассказывай!

– Прошу в кают-компанию, – сказал Вересов. – Обсудим проблемы в спокойной обстановке. Ортоконы сами напали, или вы чем-то их спровоцировали?

– Никто никого не провоцировал, – благожелательно сказал Ядогава. – Ваня-сан действовал профессионально и очень корректно.

Елизавета демонстративно подошла к Ивану и поцеловала его в щёку.

Открытие Вестника озадачило Вересова, но не удивило. Техник-пилот «Дерзкого» Иван Ломакин снова проявил себя как человек с развитой экстрасенсорикой, и оставалось только правильно распорядиться его способностями. Вересов даже пожалел в глубине души, что потенциал Ивана оказался выше, чем у него, хотя до этого момента считал себя большим авторитетом, чем оператор корабля.

По просьбе Вересова капитан Бугров опустил корабль в атмосферу Нимфы до высоты в десять километров, и в океан в районе архипелага, где была обнаружена «раковина мурекса», отправились сразу четыре подводных беспилотника, обладавшие мощной силовой защитой, которая позволяла им не бояться