Мысли Росса постоянно возвращались к жене. Что она здесь делает? В какую игру играет? Казалось бы, в этом нет никакого смысла… С другой стороны, в каком из происходящих с ним безумных событий смысл есть?

Проснувшись, Росс первым делом потянулся к телефону. Надеялся увидеть там сообщение от Имоджен – сообщение, которое объяснит, что она делает в Лос-Анджелесе, и каким-то образом все поставит на свои места.

И прочитал эсэмэску от Салли, отправленную вчера в половине двенадцатого:

Сладких снов, спасатель мира! XX

Правильнее «спаситель». XX, – написал он в ответ.

И тут же получил новое сообщение – должно быть, у Салли, как и у него, сна не было ни в одном глазу:

Не будь занудой! XX

Росс улыбнулся; на душе у него сразу посветлело.

Болела голова, в глаза словно песку насыпали. Хантер нашарил на тумбочке пульт, включил телевизор и начал переключать каналы. Какой-то старый сериал. Документальный фильм о таянии льдов в Арктике. Местные новости – пылающее здание и десяток пожарных машин перед ним. Раздвижные лестницы, пожарные, борющиеся с огнем, и на переднем плане – хорошенькая журналистка, крепко сжимающая микрофон:

– …ночной пожар, вызванный прямым попаданием молнии в здание патологоанатомического управления и офиса коронера округа Лос-Анджелес. Рядом со мной Марк Джонсон, дежуривший в здании в ночное время. Марк, расскажите о том, что произошло.

Джонсон, мрачный тип в бордовой рубашке и с усами, заговорил в микрофон:

– Повреждения очень серьезные. Основной удар, по-видимому, пришелся на потолок помещения, которое мы называем «Склепом». Там хранилось более пятисот тел, ожидавших вскрытия. Оценивать ущерб пока рано, но, судя по тому, что я слышал от пожарных, вся эта часть здания уничтожена огнем.

Росс сел на кровати. Весь следующий час он не отрывался от телевизора, переключаясь с канала на канал и выискивая в новостях новые сведения. Затем зазвонил телефон.

Салли.

– Привет, видел новости? – сразу спросила она.

– Сейчас смотрю.

– Странно, да?

– Мягко сказано!

– Рада была вчера с тобой посидеть.

– Я тоже.

– Хотя один раз ты все-таки заснул прямо за столом!

– Правда? Черт, не может быть… Прости.

– Прощу – при одном условии.

– Каком же?

– Сегодня мы поужинаем еще раз.

Росс улыбнулся. Хоть он и не вполне еще вычеркнул Салли из «списка подозреваемых», в нем крепло убеждение, что ей можно доверять.

– Постараюсь не заснуть.

– Снова заснешь – обижусь всерьез!

Едва он нажал «отбой», телефон зазвонил снова.

На этот раз звонила Имоджен.

Глава 134

Вторник, 21 марта

– Что ты делаешь в Лос-Анджелесе? – прямо спросил Росс.

– Не могу говорить об этом по телефону. Давай встретимся в десять утра в фойе отеля «Сирена» на бульваре Сансет.

Ее голос звучал холодно и жестко. Как у чужой.

– Объясни мне, что…

Щелчок – и короткие гудки. Повесила трубку.

Росс перезвонил и снова услышал автоответчик.

Оставлять сообщение не стал. Вместо этого вытянулся на кровати и вновь задумался о том, что же, черт возьми, здесь творится. Что за игру она ведет? Затем мысли перешли на события прошлой ночи; Росс включил «Войс-мемо» и прокрутил запись разговора с Майком Дилейни. Внимательно вслушивался, стараясь уловить все нюансы голоса собеседника. Понять, насколько тот был искренен.

«В главе двадцать четвертой Евангелия от Матфея сказано: “И вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются; тогда явится знамение Сына Человеческого на небе”».

От души пожалев, что не подумал взять с собой спортивный костюм и не может теперь воспользоваться спортзалом в отеле, Росс натянул футболку, джинсы и кожаную куртку, надел ботинки и отправился на прогулку. Ветер дул еще сильнее вчерашнего, зато воздух после грозы был чист и свеж. Хантер шел куда глаза глядят: свернул направо, прошел по тихой, обсаженной деревьями улочке мимо ряда ветхих домов. Вышел в сквер, в этот ранний час уже полный бегунов и собачников.

Вернувшись в отель, он заказал себе завтрак в номер: омлет из трех яиц, тосты из черного хлеба, клубнику и кофе. Помылся, побрился и вызвал такси для поездки в отель «Сирена», дорога до которого, как заверил портье, занимала пятнадцать минут.

Глава 135

Вторник, 21 марта

Время подходило к шести вечера, и на душе у Пита было так же черно, как за окном.

Он перепутал поезда. Хотел вернуться на вокзал Виктория, но сел, как подсказал ему какой-то добрый пассажир, на поезд, идущий до другой станции – Лондонский мост.

Электричка мчалась по серым полям, иногда разбавляемым такой же серой городской застройкой. По оконному стеклу хлестал дождь. На коленях у Пита лежала Библия; ни разу за сегодняшний вечер он не открыл ее, а с губ его вместо молитв срывались произносимые шепотом ругательства.

Пит не понимал, на что решиться.

Он думал, что не вернется на Афон. Точнее, если вернется, то не сразу. Сначала посмотрит на мир и испытает свою веру – проверит, потянет ли его назад. Питу нужно было понять себя. Что удерживает его в монастыре – вера или просто привычка? Спокойная и удобная жизнь вдали от мира, от его суеты и постоянных требований – единственное, чего Пит всю жизнь страстно желал?

У брата Ангуса все сложилось иначе. Он рассказывал: больше сорока лет потребовалось ему, чтобы понять истинную цель своей жизни – в уединении служить Господу. Брат Ангус… Сегодня утром Пит вместе с другими монахами нес его гроб на скромное мирное кладбище с рядами деревянных крестов.

Пит горевал о смерти кузена, но и радовался за него. Брат Ангус все-таки обрел то, что большинство людей тщетно ищет всю жизнь, – радость и успокоение. А сам Пит? Увы, и от радости, и от успокоения он был далек, как никогда. В его рюкзаке лежали таинственные святыни, которые Ангус просил спрятать в надежном месте и сохранить для вечности. Где же еще искать «надежное место», если не на Святой горе?

Однако сердце Пита было полно сомнений. Если он вернется на Афон, вряд ли ему разрешат уехать еще раз. Выбраться с полуострова можно только по морю, и билеты на паром выдает настоятель.

Вокруг сидели люди. Испитая на вид женщина с ревущим сопливым младенцем. Парень в наушниках, дергающий головой в такт оглушительной музыке: сквозь стук колес до Пита доносилось громкое раздражающее «бум-бум-бум». Напротив – пожилая пара: он костлявый и с палочкой, она толстая, с несколькими подбородками; оба сидели, сложив руки на коленях, и смотрели не в окно, не друг на друга, а перед собой.

– Скучно! – сказал он.

– Ага, – ответила она.

– Далеко еще? – спросил он.

– Не знаю, – ответила она.

Электричка подъехала к станции Ист-Кройдон. Здесь Питу нужно было пересесть на поезд, идущий на вокзал Виктория.

Он вышел на платформу, под ветер и дождь, и впервые ощутил, что скучает по одиночеству. На Афоне куда проще: нет ни сопливых младенцев, ни чужой музыки, которую невольно