Так и уснула, обдумывая планы коварной мести всем и вся. Проснулась от ощущения резкой боли, будто кто-то кулаком в живот заехал. Охнула, распахнула глаза и заорала на всю округу. А кто бы не заорал? Просыпаешься, а над тобой нависает огромная клыкастая морда!

– Фу! Серый! – отпихнула зверюгу, придавившую передними лапами мой живот.

Серый изловчился и успел напоследок пройтись языком по всему лицу, от подбородка до лба. Вскочила, фыркая и вытираясь краем одеяла, высказала лохматому товарищу все, что я о нем думаю, и поплелась на кухню, умываться. Дарка уже вовсю хозяйничала у плиты.

– Что-то ты сегодня рано, – вместо приветствия проворчала она.

– Серый разбудил, – наябедничала я.

– Поспала бы еще. Ночь-то тяжелая была, – проговорила женщина, с сочувствием поглядывая на меня.

Точно! Ночь была незабываемой. Но сейчас-то я в полном порядке, тело слушается, как и положено, чувствую себя бодрой и готовой к новым свершениям. Только от старых еще отдышаться не успела.

Умылась и побежала в комнату. Серый забрался на мою кровать и развалился там, как барин.

– Ты мой хороший, мой спаситель, – засюсюкала я и полезла обниматься.

Серый довольно сощурился и подставил голову для почесона. Почесала за ушами, погладила, заглянула в янтарные глаза и задала сакраментальный вопрос:

– А тебя вообще как зовут?

Волчара смерил меня взглядом, фыркнул и прикрыл морду лапой.

– Сам дурак, – огрызнулась я. – Понимаю, что сказать не можешь, но как-то же мне тебя называть нужно. Не серым же.

Зверь навострил уши и оскалился.

– Будешь Серегой, – решила я. – Сокращенно – Серый, а то я уже привыкла. Как тебе?

Серый протеста не выразил, только опять, как на дурочку, на меня посмотрел. Сама знаю, что себе же противоречу, но на душе спокойнее стало. Он же почти человек, значит, и имя должно быть человеческое, а не кличка. Вернуть бы еще ему человеческий облик, вообще замечательно было бы.

– Надо будет с Броней посоветоваться, как тебя в человека превратить, – проговорила, продолжая лохматить и без того лохматую голову друга.

Серый напрягся и рыкнул.

– Что? Он тебя обидел? Я так и знала, что этот гений на всю голову что-то с тобой сделал, – воскликнула, заглядывая Серому в глаза.

Серый фыркнул и мотнул головой.

– Что? – не поняла я. – Он сделал тебе больно?

Зверь опять мотнул головой.

– Нет? – совсем запуталась я. – Тогда что?

Серый вздохнул и положил голову на подушку.

– Как же тебя понять? – прошептала я.

– Да что тут понимать-то, – хмыкнула Дарка, заглянув в комнату. – Брон вот тоже хочет его обернуть, а он сам не хочет.

– Как это не хочет? – вскинулась я. – Конечно, хочет!

– А ты сама подумай, он всю жизнь зверем прожил, как ему теперь человеком-то? Потому, наверное, у Брона ничего и не выходит, что Серый твой сам не хочет.

И Дарка ушла дальше хозяйничать на кухне, а я призадумалась.

– Правда не хочешь? – спросила шепотом, обхватив руками лохматую голову и вглядываясь в желтые глаза.

Серый вздохнул и отвернулся. Свернулся калачиком, прикрыл морду лапой и притворился спящим.

– Как же так? – совсем сникла я. – Ты же человек. Неужели ты не хочешь жить полноценной жизнью?

– Идите завтракать, – позвала из кухни Дарка.

Стол уже был накрыт на двоих, а рядом с ним на полу стояла большая миска с отварным мясом.

– Садись, – кивнула Дарка. – И я заодно позавтракаю, с ночи на ногах, за тобой приглядывала.

– А Кристос где? – спросила я.

Думала, что вторая порция для него, а его, оказывается, нет. Неужели больше не будет, как надсмотрщик, за мной везде таскаться?

– У него мать совсем плохая, скоро отмучается, попрощаться пошел, – ответила Дарка.

Вот как, оказывается. У Кристоса мать при смерти, а он тут со мной возится. Теперь понятно, почему он так психует.

– Ты ешь давай, – проговорила Дарка, – стынет же. Бери пример с Серого своего, вон как уплетает. И не мучай ты его. Сама подумай, как он будет человеком? Для него такая жизнь в самый раз, а обернете вы его, и что? Учиться ходить, говорить, все заново. Да и куда он денется-то? Ни дома, ни родных. Тебе вон как несладко у нас, вот и ему так же будет.

Я покосилась на Серого, вгрызшегося в мясо, и едва не расплакалась. Ну как так-то? Я же надеялась, думала – превратится он в человека, вдвоем против всего этого мира дружить будем. А он не хочет… И опять я одна, а одной против целого мира ой как страшно. Но, с другой стороны, если ему так лучше, пусть остается зверем. А дружить против всех у нас и так неплохо получается.

– Ничего, Серый, прорвемся, – улыбнулась другу.

Серый поднял голову, посмотрел на меня, довольно сощурился и продолжил поглощать свой завтрак.

– Кстати, Дарка, а что там с мясом сырым не так? – спросила, придвигая поближе тарелку с кашей, розовенькой такой, ароматной. – Почему Серому его нельзя?

– Так дикие от него звереют, – ответила женщина. – Потому их и дикими называют, что они, если в охоту уходят, человечность окончательно теряют. Твой не такой, его, наверное, кто-то подкармливал, может, кто из родителей тайком еду таскал. Потому и поймали. Если бы совсем задичился, живым не дался бы. А так слишком людям доверял, вот и попался. У нас такого нет, а Валиек славится своими охотами. Он свою свиту и людьми порой кормит, что ему дикий. У нас, если провинился, наказывают камнями, иногда плетью, в крайнем случае изгоняют. А Валиек всех непослушных свите скармливает, оттого и сила у него такая, что лорды возражать не смеют.

– Это как – камнями? – округлила я глаза. Про плеть и изгнание спрашивать не стала, тут и так все понятно, но камнями…

– Да просто, – пожала плечами женщина, – украл кто или вред какой соседу сделал, выводят на площадь, и каждый желающий может в него камень бросить. Увернешься – твое счастье, а нет – значит, заслужил. Но желающих обычно мало, только родные пострадавших, да Иворг иногда, если совсем уж провинность серьезная, парочку караульных присылает. А они метко бьют, в лицо.

– Подождите, а разве у вас не Акайя за порядок отвечает? Иворг-то тут при чем? – не поняла я.

– Акайя у нас отвечает за безопасность домена, а с народом Иворг разбирается, – пояснила Дарка. – За мою жизнь только один раз было такое, что Акайя вмешалась, когда одну девчонку убил кто-то. Иворг со своими караульными найти виновного не смогли, так Акайя своих на это подрядила. Оказалось, пришлый из подворья лорда Жанка девку замучил, так его Акайя лично наказала – заклеймила и изгнала. Говорят, далеко не ушел. Люди-волки таких не жалуют, а он к ним сунулся.

– А зачем он к ним пошел? – удивилась я.

– А куда еще? Одному в лесах выжить трудно, зверье. А у волков какая-никакая защита. Да только они редко кого принимают, – пожала плечами Дарка. – Оттого у нас и живут все дружно, что деваться больше некуда.

– И откуда ты столько всего знаешь? – покачала я головой, выскребая из чашки остатки каши. Разговаривая и не заметила, как умяла всю порцию.

– Еще? – кивнула женщина на пустую чашку.

– Нет, спасибо. Объемся и совсем