– Идите отсюда, – махнул рукой в сторону выхода старейшина.
Мужчина и девочка насупились, но послушались. А женщина осталась стоять истуканом у двери.
– И ты иди, чего встала? – грозно сдвинул реденькие брови Бронир.
– А мыться и переодеваться ей ты сам будешь помогать? – усмехнулась женщина.
– Дарка, не зли меня! – пригрозил старейшина.
В ответ женщина только широко улыбнулась, демонстрируя крупные зубы.
– Ладно, – пошел на попятную старейшина. – Только давайте быстро, – и строго так на меня посмотрел.
Женщина распахнула дверь – мол, давай выметайся. И Бронир вышел, ворча что-то себе под нос.
– Чего смотришь? Вода стынет, – усмехнулась Дарка, махнув рукой в сторону комнаты.
Верните мне Матру!
Мылась я быстро и нервно. А как тут не нервничать, когда над душой стоит такой шкаф с косой и смотрит на тебя, как на таракана? И плевать она хотела на то, что я стесняюсь. А тут еще и вместо мочалки какой-то пучок травы, перевязанный веревкой. Мыло вообще странного бурого цвета, но хоть пахнет приятно. Но больше всего раздражали окрики Дарки, когда я по неосторожности расплескивала воду на пол.
– Неповоротливая какая, – ворчала она. – Наплюхала мне тут. Я тебе не нянька, распинаться не буду.
Так и хотелось сказануть в ответ что-нибудь грубое, но язык не поворачивался. У языка, видимо, инстинкт самосохранения срабатывал быстрее, чем у характера.
После помывки мне кинули простыню, приказали вытереться и указали на развязанный баул, из которого уже были извлечены мочалка и мыло. Одеваться тоже пришлось под пристальным взором надсмотрщицы. А одежда, кстати, оказалась вполне удобной. Свободные черные штаны на завязках и белая рубаха. Только белья мне не выделили, пришлось свое быстро постирать и так мокрое и надевать.
– Иди уже, Брон заждался, – махнула рукой Дарка, когда я обулась и собрала волосы в хвост, перевязав их ленточкой, найденной все в том же бауле. Надо же, ленточку положили, а белье и носки зажали!
* * *Бронир ждал меня на крыльце, обрывая цветы на клумбе. К моему приходу клумба выглядела так, будто по ней прошелся рой саранчи.
– Вот, это тебе, – протянул он мне порядком потрепанный букетик.
– Спасибо, – засмущалась я.
– Так… значит, цветы у вас тоже дарят, – констатировал старейшина, и ценность букетика опустилась с позиции «так себе, но приятно» до «веник какой-то».
– Теперь давай с рэдданием разберемся. Понятно, что ты никакая не равка, но реакция на него есть, так? – продолжило изыскания местное светило, тыча мне в лицо кружкой из вишневого металла.
Я активно помотала головой, не желая прикасаться к жгучей кружке, но мой протест Брониру был до лампочки. Он схватил меня за руку и приложил кружку к запястью. Я зашипела от боли, дернулась, но старейшина еще пару секунд удерживал мою руку. Потом убрал кружку и принялся разглядывать покрасневшую кожу.
– Ну, знаешь ли! – вспылила я. – Да пошел бы ты со своими исследованиями! Я тебе не подопытный кролик.
Выдернула руку из его пальцев и принялась дуть на обожженный участок кожи. Краснота исчезала прямо на глазах!
– Ух ты! Это у меня здесь регенерация такая? – восхитилась я.
– Хм, занимательная реакция. Надо бы подробное исследование провести, и побыстрее, – изучая мою руку, проговорил Бронир.
И тут из дома донесся крик: «А ну пошел отсюда, плешивый! Будешь мне тут топтать!» Дверь с треском распахнулась, и из нее выбежал мокрый с головы до ног серый. Зверь спрятался за мои ноги и уже оттуда, из укрытия, начал рычать.
– Ты мне еще порычи! – показался из-за двери кулак, после чего дверь захлопнули.
Серый еще пару раз рыкнул, отошел подальше и начал отряхиваться.
– И где ты его нашла? – почесывая щетинистый подбородок, спросил старейшина.
– Вместе в подвале у Валика сидели, – пожала я плечами.
– В подвале? – удивился Бронир. – Ну ладно зверь, наверняка свите скормить хотели, чтобы отдача для Валиека в ночь перерождения была сильнее. А тебя-то должны были со всеми почестями готовить.
– Я сбежала… в подвал, – призналась я.
– Зачем? – не понял старейшина.
– Куда получилось, туда и сбежала, – буркнула я.
– Везучая ты, – хмыкнул он.
– Как утопленник, – покачала я головой.
– А у вас утопленники не тонут? Или воскресают? – тут же заинтересовался этот естествоиспытатель.
– Не знаю, не спрашивала, – съехидничала в ответ я.
– Эх, побывать бы за гранью, – мечтательно протянул Бронир.
– Тоже не отказалась бы, – согласилась я. – Домой хочу, хватит с меня приключений. Сказки какие-то у вас, как у братьев Гримм.
– А пошли ко мне! Здесь нам все равно не дадут толком поговорить, – вдруг предложил Бронир.
– Спасибо, конечно, но я лучше здесь… – неуверенно протянула я.
– Да ты не бойся, больше рэдданием жечь не буду. Я же не со зла, просто проверить хотел. Не поверил на слово, что у тебя реакция на него, как у равки, – виновато потупившись, произнес он.
– Да что это вообще такое, равки эти ваши? – возмущенно спросила я.
– А ты не знаешь? – удивился он. Но тут же опомнился, хлопнул себя ладонью по лбу: – Точно! Откуда тебе знать. Равк это первая стадия превращения в свиту. Укушенный, но не убитый лордом человек сначала становится чувствительным к свету, потом появляется сильный голод, который можно утолить только кровью или сырым мясом. Но голод становится нестерпимым, и равки нападают на людей. Отведав крови себе подобного, равк меняется и входит в свиту.
– Жуть какая! А свита – это кто? – решила разжиться информацией, пока старейшина на волне вины за ожог разговорился.
– Свита – это главный источник силы правящих. От них правящие получают энергетическую подпитку, черпают долголетие и магические силы. Чем больше свита, тем сильнее правящий, – охотно пояснил Бронир.
– Ну и при чем здесь ваша посуда? – не поняла я.
– Так она из рэддания сделана. Равки, как и свита, его боятся, для них это яд. Вот нас правящие и научили его добывать, чтобы сдерживать свиту.
– Так, а правящие это кто? – задала я следующий вопрос, совсем запутавшись в местной иерархии.
– У детей ночи четверо прародителей. У каждого во владении свой домен. Но они слишком долго жили и устали от постоянного спора, кто сильнее. И вот уже два тысячелетия как каждый из них правит всеми доменами по сотне лет, пока остальные спят. Сейчас истекает срок правления Валиека, следующий в очереди наш домен. Через несколько дней мы пробудим господина Талиека, а Валиек уйдет в сон на триста лет.
– Ну точно! Толик! – сквозь смех прохрипела я.
Прохрипела потому, что вместе со смехом рвались наружу и слезы. Да и как тут не заплакать! Я же не совсем дурочка, чтобы не понять, что пробуждать своего Толика они собрались за мой счет. Это получается, их раритет сотню лет дрых, не кушал кровушки человечьей, вот ему меня в качестве первой трапезы и преподнесут.
– Все! Я устала, больше суток не спала, – произнесла, отворачиваясь от старейшины, чтобы он не увидел так и норовящие скатиться по щекам слезы.
– А у меня есть настойка, специально для таких случаев, бойцы Акайи ее перед вылазками всегда принимают. Сон как рукой снимает, –
