– Я понимаю Данисто, – пробурчала, неловко поднимаясь с колен. – Таня… – И руку протянула, чтобы, значит, поздороваться.

Отчего я вообще это сделала, не понимаю. В принципе к рукопожатиям никогда не была приучена, а тут вот…

На мою протянутую ладонь взглянули с явным недоумением.

– У нас так принято: руки пожимать при встрече, – попыталась сгладить неловкость.

– А-а-а, – протянула Акайя, продолжая демонстрировать в открытой улыбке идеальные опять же зубы.

Взяла мою ладонь обеими ручками, сжала на мгновение и отпустила.

– Рада с вами познакомиться, Таня, – пропела она, не исковеркав мое имя, между прочим.

Сразу видно, кто в их песочнице с электоратом общается!

Я в ответ только натянуто улыбнулась, припомнив, что эта краля недавно Иворгу про меня говорила.

– Идемте, вы наверняка устали и проголодались, – покосившись на серого, проговорила Акайя.

– Он со мной, – на всякий случай предупредила я.

Акайя недовольно покосилась на Иворга, видимо осуждая его за то, что не предупредил о моем сопровождающем, опять улыбнулась мне и прощебетала:

– Мы позаботимся о вашем… питомце.

– Я рассказал Татиане про полукровок, – вставил кудрявый, за что получил еще один недовольный взгляд.

– Попробуем урегулировать этот вопрос с населением, – уже не так дружелюбно протянула дамочка с обложки. – Идем.

И она вышла из комнаты. А мне так не хотелось идти за ней! С молодцем кучерявым как-то спокойнее было, он хотя бы сочувствие проявил. Но ничего не поделаешь, надо играть роль до конца.

Помахала угрюмому Иворгу ручкой и пошла за красавицей злобной. Вот что хотите мне говорите, а внешность тут вообще характеру не соответствует. Вроде и располагает, улыбается, глаза честные, а так и хочется развернуться и в противоположную сторону убежать. Вон даже мой серый на нее волком смотрит.

– У нас тут все по-простому. Все люди открытые, честные. К каждому можно за помощью обратиться, – вещала Акайя, ведя меня по улице. – Поживите пока в свободном доме, а там видно будет. Едой и всем необходимым мы обеспечим.

Ну, допустим, поселят меня сейчас в домик какой-нибудь, накормят, спать уложат. А дальше что? Отосплюсь, наемся – и деру! Серый уже зарекомендовал себя в качестве разведчика, может, и здесь подсобит. Так что улыбаемся и киваем.

Так мы и пришли к небольшому домишке, притулившемуся рядом с настоящим теремом. Этот домик мне даже понравился, светлый такой, окна нараспашку, рядом с дверью кадка с цветами, а на лужайке натуральная клумба. Прямо-таки деревенский рай! Но смущало соседство с двухэтажным доминой, всем своим видом кричащим о том, что в нем не простой селянин живет.

– А вот мой дом, если что, обращайтесь, – подтвердила мои подозрения Акайя, указав на терем.

– Спасибо, – выдавила я улыбку.

– Вы проходите, располагайтесь. Я сейчас пришлю женщину, она все покажет, – проворковала старейшина, гостеприимно распахивая передо мной дверь.

Первым в жилище вошел серый. Обнюхал все, пробежался по комнатам (которых здесь и было-то кухня да спаленка), вернулся, рыкнул – мол, все чисто. И тогда уже вошла я.

Акайя еще раз улыбнулась и убежала. А буквально через минуту после того, как она скрылась из виду, рядом с домиком нарисовались два молодца и женщина лет сорока, с плетеной корзиной в руках. Женщина тут же подошла ко мне, так и стоящей посреди кухоньки, перед открытой дверью, а молодцы остались на тропинке перед домиком – сторожить, чтобы не сбежала? Скорее всего.

– Привет, я Таня, – взяла инициативу в свои руки, заметив, как побледнела женщина, увидев серого.

– Ма-матра, – ответила она.

– Маматра? – уточнила на всякий случай, и не зря.

– Матра, – растянула побледневшие губы в подобии улыбки тетенька.

– Вы его не бойтесь, он хороший, – потрепала я серого по загривку.

Зверюга в подтверждении моих слов показал свои зубищи во всей красе, демонстрируя улыбку от уха до уха. Но это для меня улыбкой показалось, а тетенька как-то совсем посерела и к стеночке привалилась.

– Прекрати, – шикнула я, пихнув лохматого ногой.

Зверь заворчал и убежал в комнату.

– Я тут вам покушать принесла, – пролепетала Матра, с трудом отлепляясь от стены.

– Спасибо, – искренне улыбнулась я. – Надеюсь, не мясо и сладости?

Женщина опять побледнела и потянула обратно корзину, за которую я уже ухватилась.

– Да показывайте уже, что там у вас, – махнула я рукой. – Есть хочется просто зверски!

Тетка на трясущихся ногах подошла к столу, деревенскому такому, деревянному и отполированному, и начала выкладывать провиант из корзины.

Две миски, завязанные тряпицами, бутыль с чем-то белым, наверное, молоком, и свеженькие огурчики. А когда она тряпицы с мисок убрала, я едва не запищала от радости. Картошечка с мясом и кусок еще теплого ягодного пирога!

– Красота-то какая! – протянула, вдыхая аромат всего этого благолепия.

– Вы пока кушайте, а я воды принесу и согрею, – оттаяла Матра, заметив мой восторг.

– Нет уж, садитесь со мной, а потом вместе и с водой разберемся, – совсем уж подобрела я.

– Ну тогда умойтесь, а то чумазая совсем. Не пристало за еду такими руками хвататься, – улыбнулась женщина, указав на таз в углу кухоньки.

Пока я отмывала руки и лицо от последствий пребывания в гостеприимном подвале несостоявшегося жениха и побега в не менее гостеприимную деревеньку, Матра достала откуда-то ложку, нож и кружку. Интересные такие, вроде и металлические, и неокрашенные, а цвет у металла необычный, темно-красный, даже скорее вишневый.

– А это из чего сделано? – спросила я, усевшись за стол и схватив то, что под руку попалось, чтобы рассмотреть поближе.

Под руку попался нож: маленькая, явно сделанная под женскую руку деревянная ручка и лезвие, тонкое, двухстороннее. Дотронулась до лезвия, чтобы проверить на гибкость, и, пискнув, отбросила недружелюбный столовый прибор.

– Жжется! – пожаловалась я, и посмотрела на Матру в ожидании ответа на невысказанный вопрос.

Тетенька стояла белая как мел и взирала на меня огромными глазами, в которых без труда можно было прочитать страх, да такой, что мне любой монстр из ужастика позавидовал бы.

– Эй, вы чего? – совсем растерялась я, когда Матра запустила в меня корзинкой, хорошо что уже пустой, и с визгом вылетела из дома.

– Равка! Равка! – голосила она, улепетывая по тропинке мимо охранников, и дальше, прямым ходом к домине Акайи.

Бравые сторожа покосились сначала на нее, потом на меня, застывшую в дверях с корзинкой в руках, но с места не сдвинулись. Ишь какие дисциплинированные.

– Чего это она? – спросила я у сторожей, кивнув вслед продолжающей орать на всю округу тетке.

Один, тот, что помоложе, только плечами пожал, а второй вообще никак не отреагировал.

– Ну и Акайя ей лекарь, – пробурчала я, возвращаясь к столу.

Спустя пару минут я поняла, что есть придется руками. Ложка оказалась такой же жгучей, как и нож. И ладно бы только ручка, ее можно тряпицей какой-нибудь обмотать, но как такую гадость в рот-то совать? Вот ведь жмоты! Специально, наверное, такую посуду подсунули, чтобы я меньше ела. А фигушки вам, все равно все съем! После недолгих поисков по закромам необжитой кухни я вооружилась деревянной лопаткой, придвинула к себе миску с картошкой (миска, к слову, была вполне обычной, нежгучей) и приступила к долгожданной трапезе. Обляпалась вся, но зато наелась. Молоко