Какое-то время спустя Борисов узнал, что арестованы и Ягода, и Бокий, и понял: в Москве началась большая чистка. Сталин убирает все руководство НКВД по одному ему ведомым причинам – и будет заменять устраненных какими-то иными людьми.

А еще через несколько дней пришло очередное письмо от часовщика.

Тот писал открытым текстом, но письмо по прочтении просил уничтожить, надеясь на порядочность мсье Борисова… зная вообще русских офицеров как людей чести – прямо так и выразился. И далее разъяснял, что его куратор, сотрудник советской разведки, назначил встречу в захолустном кабачке, где и поведал, что его срочно отзывают в Москву. Но он не поедет, так как знает: ехать туда – заведомо стать к стенке и получить пулю в лоб. Разведку в целом органы чистят беспощадно, похоже, что на самых верхах решено, что проще прежних в расход пустить да начать все сызнова.

Далее нелегал успокоил собеседника, сказав, что о своих агентурных связях знает исключительно он и с его исчезновением все нити порвутся. Главное, потом не трепать языком, и никто ничего не узнает.

– О! – Часовщик вскинул брови. – А вы собрались исчезнуть?

– Непременно, – весело подтвердил разведчик. – Я к этому давно готов, пути отхода имеются. Благо свет велик! А вы живите, как жили, ничего не бойтесь, но помните: язык за зубами! Это ваша единственная гарантия. Все! Прощайте.

И он исчез, как обещал.

Борисов, запомнив письмо чуть ли не наизусть, скомкал листки, чиркнул спичкой… и рукопись сгорела дотла, вопреки расхожей премудрости.

Все! Он сознавал, что не письмо сейчас сжигает, он сжигает мосты с прежней жизнью. Нет, безусловно, новое руководство в Москве узнает, что есть такой вот Борисов, заброшенный в Экваториальную Африку с такой-то целью. Но как к нему добраться, как найти ветра в поле, иголку в стогу сена – вот в чем штука. Так что остался он наедине с огромным чужим миром, жизнь идет, и что будет, и что делать?..

В этот миг внутренний голос подсказал ему, что лучше не делать ничего. Жить как жил. Все само собой решится, сложится как надо. Ведь судьба умнее нас.

И так оно и сложилось. Американская экспедиция точно с неба свалилась, чтобы привести Борисова точно туда, куда он и хотел. Хотел?.. Да. Если честно признаться себе, то хотел. Только он перестал быть агентом НКВД СССР и действовал на свой страх и риск.

– Страха пока не ведал, скажу честно, – усмехнулся он. – А риск… ну что же риск! Кто не рискует, тот не выигрывает.

Глава 11

Когда советский разведчик завершил повесть, солнце стало довольно высоко, а желудки и докладчика, и слушателей стиснуло желание завтрака, что Реджинальд не преминул озвучить:

– Ну что, господа, карты раскрыты, пора и подзаправиться?.. Думаю, возражений нет.

Организацию завтрака возглавила Вивиан, к делу привлекли рядовой состав, не забыли и об охране. А между интеллектуальными силами экспедиции сами собой разгорелись разноязыкие дебаты.

Общий вывод: слухи подтвердились. Две экспедиции, объединившись, отыскали африканскую аномалию. Это базовый тезис. Дальше: данная аномалия, очевидно, носит пространственно-временной характер, здесь в петле времени каким-то не вполне объяснимым образом сохранился биогеоценоз давным-давно минувших времен, от него отклонился вектор эволюции. Причем граница между этой реликтовой зоной и остальным земным миром – не горы или рвы, но нечто более тонкое, касающееся психики, приближаясь к этой границе, нечто странное переживают не только люди, но и животные – причем их инстинкты, не разжиженные разумом, могут улавливать это лучше, и они испуганно шарахаются подальше от этой границы… Ну и, конечно, слухи об этом не могли не достичь местных жителей!

– Знают, наверняка знают!.. – изводился, впав в научный раж, Редуотер. – Не все, пожалуй, но влиятельные лица должны!

Нетрудно было понять, что он намекает на царька Яна-Франца. Тут коллективная мысль заработала бодро, как паровая турбина с генератором, подтверждая прежнюю мысль супругов Гатлинг: в действиях туземного владыки есть какая-то глубинная мотивация… Дискуссия приняла фэнтезийный характер, ученые как дети увлеклись сказочными гипотезами, и Реджинальд мысленно из разговора выпал, думая о своем.

Ладно, думал он, допустим, грань незримая, но надежная, и все-таки, допустим, мы ее преодолели, оказавшись в реликтовой экосистеме. Все это более или менее вероятно. Но какого же дьявола звезды над этим заповедником повернуты не так?! – вот ведь не объяснишь.

Гатлинг невольно поискал взглядом Борисова – тот сидел рядом, ел, был совершенно невозмутим. Но Реджинальду почему-то показалось, что картографа по-прежнему донимает тот же самый безответный вопрос. Отчего над этой Землей ночью сияют чужие созвездия?..

– Дым! – крикнул вдруг стоявший на часах ван Брандт. – Смотрите! Там дым!

Все повскакивали, обратя взгляды туда, куда показывал часовой – на условный северо-запад.

Над не очень далекими лесными вершинами поднимался столб дыма. Опытному глазу было совершенно ясно, что это не пожар, а дело рук человеческих: строго вертикальный узкий поток дыма, сформированный умело сложенными дровами.

– Это люди, – уверенно сказал Ванденберг. – Сигнальный костер.

То, что африканские племена сигналят друг другу дымами, известно было всем. Другой вопрос, что никто, даже «местные» белые, не знал, какую именно информацию несут эти дымные столбы. Обратились к Полю с Пьером, но и те ни шута не знали. Да, подтвердили они, костры такие разводили, бывало, даже в самом поселке, но процессом руководили вождь с шаманом, и притом с такими заумными физиономиями, что прочих в дрожь бросало. Рядовые члены племени ведать не ведали, о чем именно их мудрейшие руководители информируют опять же неизвестно кого.

– Ну ладно, – прервал Симпкинс. – Что бы там ни было, это недалеко. Отлично! Пошли туда, там видно будет. Мистер Гатлинг?

– Идем, – согласился Реджинальд.

В команде незаметно, сама собой сложилась негласная иерархия. У немцев в лидеры явно вышел Бродманн, он всячески демонстрировал, что главный в объединенной экспедиции – мистер Гатлинг, и дисциплинированные немцы это молчаливо признали, а магистр Шеффлер окончательно слился на позиции рядового ученого. Кто знает, может быть, внутренне он с этим