Служении Группы «Белый флаг» у Группы «Хреново, но пить все равно нельзя» в Брейнтри Дон Г. с кафедры публично признался, как ему стыдно, что он до сих пор не может похвастаться реальным внятным пониманием того, что такое Высшая сила. Третий из 12 Шагов бостонских АА предполагает, что ты препоручаешь свою больную волю заботе Бога «как Его понимаешь». Выбор Бога, по идее, один из главных продающих моментов АА. Можно выработать собственное понимание Бога, Высшей силы или Кого/Чего Угодно. Но Гейтли где-то на десятом месяце трезвости высказывается за кафедрой ХНПВРН в Брейнтри, что сейчас он слишком потерянный и беспомощный и, кажется, лучше бы Крокодилы-белофлаговцы просто взяли его за шкирку и объяснили, как понимать Бога АА, и выдали бы совершенно тупые и догматичные приказы, как же препоручить Больную волю какой-либо Высшей силе. Он добавляет, что у некоторых католиков и фундаменталистов в АА, как он уже заметил, было детское понимание Бога Строгого и Карающего, и Гейтли слышал, как они выражают невероятную благодарность, что АА наконец-то позволили его забыть и обратиться к Богу Любящему, Всепрощающему, Милосердному. Но у этих ребят для начала было хоть какое-то представление о Нем/Ней/Этом, пусть даже и ебанутое. Можно подумать, должно быть легче, если Приходишь с 0 в плане религиозного бэкграунда или предубеждений, можно подумать, легче как бы изобрести Бога с Высшей силой с чистого листа и постепенно, типа, построить свое понимание, но Дон Гейтли жалуется, что пока реальность расходится с представлениями. Пока реальность лично для него такова: он следует одному из довольно редких конкретных советов АА и бухается на колени по утрам, и просит Помощи, а потом снова встает на колени перед сном и говорит «Спасибо», вне зависимости от того, верит ли он, что его слышит Кто-то/Что-то, или нет, и так каким-то чудом проживает день в трезвости. И это – после десяти месяцев концентрации и рефлексии до дыма из ушей – все, что он «понимает» в отношении «вопроса Бога». Публично, перед очень крутыми и суровыми на вид АА, он одновременно сознается и жалуется, что чувствует себя крысой, которая заучила в лабиринте один маршрут к сыру и вот бегает за сыром по этому маршруту в крысином духе, и все такое прочее. Где сыр в этой метафоре – Бог. Гейтли до сих пор кажется, что ему недоступна как бы Общая духовная Картина. Его ритуальные молитвы с «Пожалуйста» и «Спасибо» больше напоминают ему о хиттере, который, когда попадает в полосу везения, не меняет ракушку, или носки, или предыгровые обычаи, пока полоса не кончится. Где трезвость – полоса везения и все такое прочее, объясняет он. Воздух в церковном подвале буквально синий от дыма. Гейтли говорит, ему самому кажется, что это довольно левое и отстойное понимание Высшей силы: радость из-за сыра или немытый суспензорий. Он говорит, что когда пытается выйти за пределы очень примитивной рутинной автоматической колеи с «пожалуйста-помогипрожить-еще-день», когда встает на колени и молится, или медитирует, или пытается духовно постичь Бога как он Его понимает в масштабе Общей Картины, то чувствует Ничего – именно чувствует Ничего, а не «ничего не чувствует», бескрайнюю пустоту, которая даже еще хуже, чем неосмысленный атеизм, с которым он Пришел. Он говорит, что не знает, понятно ли объясняет, есть ли в этом смысл, или это все просто по-прежнему симптомы незатыкающейся Больной воли и «духа», в кавычках. Он обнаруживает, что раскрывает публике «Хреново, но пить все равно нельзя» такие мрачные сомнения, о каких, сука, даже заикнуться бы не смел Грозному Фрэнсису наедине. Он даже взгляд на Г. Г. в ряду Крокодилов поднять не может, когда говорит, что от всего этого божественного его уже тошнит, из-за страха. То, что нельзя увидеть, услышать, потрогать или понюхать: ладно. Еще ничего. Но то, что даже почувствовать нельзя? Потому что именно это он чувствует, когда пытается понять, к чему реально обращать молитвы. Ничего. Он говорит, что когда пытается молиться, ему представляется, как мозговые волны, или как это назвать, летят и летят, и ничто их не останавливает, летят, летят, излучаются типа в самый космос, и за него, и все летят, и не достигают Ничего, не говоря уже о Ком-то с ушами. И даже совсем не говоря о Ком-то с ушами и Кому не насрать. Ему одновременно стыдно и херово, что рассказывает он про это, а не про то, как это абсолютно здорово – быть в силах просто прожить день без Веществ, – но что поделать. Вот такая фигня творится. Он не ближе к выполнению 3-го Шага, чем в день, когда начальник по УДО привез его из тюрьмы Пибоди в «дом на полпути». От одной мысли обо всем этом божественном его тошнит, до сих пор. И ему страшно.

И снова повторяется вся та же херня. Суровая курящая Группа ХНПВРН встает и аплодирует, и мужики свистят в два пальца, и на лотерейном перерыве к нему подходят пожать большую руку и даже иногда пытаются обнять.

Как будто всякий раз, стоит ему забыться и начать разглагольствовать, как он косячит в трезвости, бостонские АА так и бегут, роняя тапки, чтобы рассказать, как его хорошо услышать, и ради бога Приходи еще – ради них, если не ради себя, что бы это, сука, ни значило.

Группа «Хреново, но пить все равно нельзя», кажется, более чем на 50 % состоит из байкеров и их телок, то есть куда ни плюнь – везде стандартные косухи и сапоги с 10-см каблуками, пряжки ремней со спрятанными ножиками в форме масти пик, которые надо доставать из щели сбоку, татуировки, больше похожие на фрески, серьезные сиськи в хлопковых майках, бородищи, «харлеевские» шмотки, деревянные спички в уголках ртов и тому подобное. После «Отче наш», когда Гейтли и прочие спикеры из «Белого флага» сбиваются покурить у дверей в церковный подвал, рев заводимых с кик-стартера многолитровых движков пробирает до самого нутра. Гейтли в принципе не понимает, каково быть трезвым байкером без наркоты. Как бы – в чем смысл вообще. Он представляет, что эти люди полируют косухи до дыр и как бы реально много и метко играют в бильярд.

Один трезвый байкер, который на вид не старше Гейтли и почти его габаритов – хотя и с очень маленькой головой и зауженной челюстью, отчего напоминает какого-то симпатичного богомола, – пока они толпятся у дверей, он подкатывает к Гейтли свой чоппер