штанину Гейтли, и будет лепетать и просить о помощи любой ценой, Гейтли скажет Дэю, что фишка вот в чем: директивы-клише – это вам не шубу в трусы заправлять, они труднее и глубже, чем кажутся. Что надо попробовать по ним жить, а не просто повторять. Но скажет он это, только если Дэй сам придет и спросит. Лично Гейтли дает Джоффри Д. где-то месяц во внешнем мире, пока он опять не примется приветственно поднимать шляпу при виде паркоматов. Вот только с чего бы Гейтли судить, кто обретет Дар программы, а кто нет, – вот что ему надо помнить. Он пытается свыкнуться с тем, что Дэй учит его терпению и терпимости. А требуются великие терпение и терпимость, чтобы не выдать изнеженному мелкашу пенделя в канаву у Содружки и освободить его койку для того, кто действительно отчаянно этого хочет – ну, Дара. Только вот с чего бы именно Гейтли знать, кто хочет, а кто нет – ну, где-то там, в глубине души. Рука Гейтли под головой, на втором мягком подлокотнике. Старый экран DEC показывает что-то жестокое и красочное, но Гейтли не видит и не слышит. Это был один из его грабительских талантов: он умел включать и выключать свое внимание, как свет. Еще когда он был тут жильцом, пользовался этим особым умением одаренного домушника экранировать раздражители, производить сенсорную сортировку. Это одна из причин, почему у него получилось продержаться девять месяцев в доме с домушниками, гопами, шлюхами, уволенными менеджерами, дамочками из «Эйвон», музыкантами из метро, распухшими от пива строителями, бродягами, негодующими автодилерами, мамашами с постродовой депрой и булимией, кидалами, жеманными трубочистами, быками из Норт-Энда, прыщавыми пацанами с электрическими кольцами в носу, домохозяйками по уши в Отрицании и т. д., – двадцать один человек, и все на отходняке, и все на измене, в играх разума, страдают, ноют и, по сути, сходят с ума и галдят нон-стоп 24-7-365.

В какой-то момент Дэй восклицает: «Ну так зовите лоботомиста, подавайте его сюда!»

Только вот консультант самого Гейтли, когда тот еще был тут жильцом, Эухенио Мартинез, один из добровольцев-выпускников, одноухий бывший мошенник, толкавший мусорные акции, а теперь продавец мобильных телефонов, попавший в Эннет-Хаус еще при основателе – Мужике, Который Не Пользовался Даже Именем – и с тех пор десять лет в завязке, этот Эухенио М., – так вот, Эухенио сразу ласково предостерег Гейтли насчет его особого грабительского селективного внимания и каким оно может быть опасным, потому что как узнать: ты экранируешь внешний мир или Паук? Эухенио звал Болезнь Пауком и рассуждал в категориях «кормить Паука» / «держать Паука в черном теле», и так далее и тому подобное. Эухенио М. вызвал Гейтли в офис управдома и спросил: а что, если экранирование Дона «кормит старого Паука», и как насчет экспериментального разэкранирования на какое-то время? Гейтли ответил, что постарается изо всех сил, вышел и попробовал смотреть игру «Кельтикс» по спонтанке, пока рядом два жильца-трубочиста из Фенуэя завели разговор о том, как какому-то третьему пидору пришлось пойти на операцию и извлечь из пердака скелет какого-то, блять, грызуна ⁹¹. Эксперимент по разэкранированию продлился ровно полчаса. Это было как раз перед тем, как Гейтли получил значок за 90 дней, когда он еще был далек от какой-то там нормы или терпимости. В этом году Эннет-Хаус и близко не то фрик-шоу, какое царило при Гейтли.

На сегодня Гейтли полностью свободен от Веществ уже 421 день.

Мисс Шарлотта Трит с аккуратно накрашенным страшным лицом смотрит полосатый фильм с картриджа и что-то вышивает. Разговор между ней и Джоффри Д., к счастью, заглох. Дэй сканирует комнату на предмет, к кому бы еще пристать и выбесить, доказать себе, что ему тут не место, и не идти на контакт, а может, даже так выбесить, что начнется срач и его, Дэя, выпрут, так что виноват будет не он. Так и слышно чавканье, с которым Болезнь разъедает его мозг. Еще в комнате Эмиль Минти, Рэнди Ленц и Брюс Грин, раскинулись на креслах с вылезшими пружинами, закуривают одну сигаретку от конца другой, развалились по-уличному – в позах типа «даже не думай лезть», отчего фактуру их тел почему-то трудно отличить от кресел. Нелл Гюнтер сидит за длинным столом в столовой без дверей, которая находится сразу за раскладным сосновым столиком для старого ТП DEC, белит под ногтями маникюрным карандашом посреди остатков своего завтрака, важным ингредиентом которого явно был сироп. Еще там Берт Ф. Смит, сам по себе, на противоположном конце стола, пилит вафлю ножом и вилкой, прикрепленными к культям лентами-липучками. Бывшему инспектору водительских прав в DMV [78] Берту Ф. Смиту теперь сорок пять, хотя выглядит он на все семьдесят, волосы у него почти целиком белые, пожелтевшие от бесконечного курения, а попал он в Эннет-Хаус в прошлом месяце, после девяти месяцев в городской ночлежке Кембриджа. История Берта Ф. Смита: это его уже пятидесятая с гаком попытка завязать в АА. У Берта Ф. С., когда-то ортодоксального католика, потенциально летальные проблемы с аашной «верой в милосердного бога» с тех пор, как Римская католическая церковь по просьбе его жены постановила их брак недействительным году где-то в 99-м до э. с. после пятнадцати лет совместной жизни. Затем он несколько лет прожил алкоголиком в меблированных комнатах, что, по мнению Гейтли, типа где-то на ступеньку выше, чем бомж-алкоголик. В прошлом году, в сочельник, Берта Ф. С. в Кембридже ограбили и избили до полусмерти, и как бы бросили умирать на морозе, в подворотне, в метель, после чего он потерял кисти и стопы. Дуни Глинна однажды поймали за тем, как он рассказывал Берту Ф. С., что к нему в спальню для инвалидов Пэт подселит новенького, у которого нет не только кистей и стоп, но и рук и ног, и даже головы, а общается он пердежом по азбуке Морриса. Эта острота стоила Глинну трех дней

Полного домашнего ареста и недели дополнительного Дежурства за то, что Джонетт Фольц записала в журнал как «жистокое оброщение». В правом боку Гейтли слышится тихий кишечный стон. Смотреть, как Берт Ф. Смит курит «Бенсон & Хеджес», держа сигарету в культях и выставив локти, словно садовник с секаторами, на взгляд Гейтли, гребаное путешествие на край пафоса. А Джоффри Дэй еще откалывает шуточки про «Если бы не милость божью». А уж как Берт Ф. Смит зажигает спичку и говорить