— Нормальные семьи бывают только в кино и книжках, — пояснил он. — У каждой семьи есть свои разлады и противоречия. Как и у каждой пары.

— Но твои хотя бы не разбегались, чтобы потом опять сойтись и вновь разойтись, — покривилась Хейз.

— Они чуть не развелись, когда мне было десять, — вспомнил Рид, но Аву было не переубедить.

— «Чуть» не считается, — изобразила она еще более недовольную мину, на что Роберт только коротко рассмеялся.

— Вижу, спорить с тобой сейчас бесполезно, — произнес он и нежно поцеловал девушку в лоб, после чего встал и потянул ее за руку за собой. — Пойдем. Думаю, кружка горячего кофе и вкусный завтрак приподнимут тебе настроение.

Ава снова глубоко вздохнула, но сопротивляться не стала, покорно встала с постели и, держа задремавшую кошку в одной руке, отправилась вместе с Ридом на кухню.

Роберт ошибся. Настроение ее не улучшилось ни после позднего завтрака, ни после горячего душа, который они приняли вместе, ни даже когда они вернули опрокинутой елке прежнее вертикальное положение и повесили обратно на пушистые ветки игрушки. А когда Рид ушел и вовсе стало еще паршивее, пускай они и договорились, что вечером, если захочет, она приедет к нему.

На самом деле, где-то в глубине души она очень и очень ждала рождественского ужина с родителями. Да, она заранее морально готовилась к склокам с мамой, к натянутым разговорам, а то откровенной стычке между Вивьен и Фрэнком, тихим слезам Эммы, которая обязательно расстроилась бы, что семейный вечер опять пошел насмарку. Но в то же время с какой-то детской верой в чудеса она ждала, что уж нынешнее Рождество пройдет как надо, папа и мама не станут ругаться и, может быть, хотя бы на один вечер они снова станут полноценной семьей. Наивная…

Но все же она постаралась увидеть плюсы в сложившейся ситуации. По крайней мере, с отцом можно будет нормально пообщаться, не боясь, что он попытается на чем-то ее поймать, так как ничего не знает, и уж ему она точно сможет довериться и расскажет о своем новом романе.

«Папа, я встретила мужчину. И, кажется, я его по-настоящему лю…»

Неожиданно зазвонил телефон, грубо оборвав мысли Авы. Девушка быстро застегнула замочек жемчужной сережки и взяла в руки мигающий смартфон. Звонила Марта, наверняка с поздравлениями.

— Марта! — просияв, ответила Ава. — С Рождеством тебя! Как там Нью-Йорк?

— Ох, дорогая, я не знаю даже сказать… — ответила ей на той стороне трубки Марта тревожным, полным боли и слез голосом. Улыбка тут же пропала с лица Авы будто ее и не было.

— Марта, что случилось? — вскочив с места, запаниковала девушка. — С тобой все в порядке?

— Да, со мной все хорошо. Я все еще в Нью-Йорке, но… — кое-как ответила ей Марта, на секунду замолчала, судорожно набрав в грудь воздуха, и на одном дыхании произнесла: — Мне только что позвонили из полиции. Сказали, что наш с Сэмом дом сгорел.

Точно оглушенная, Хейз тяжело осела на край кровати.

— Как сгорел? — не слыша себя, переспросила она.

— Говорят, что похоже на поджог, но надо еще разбираться и они не знают точно… Я не знаю… я не знаю… — ответила Марта и расплакалась. Сердце Авы сжалось от боли. Как бы она хотела сейчас оказаться рядом, обнять свою давнюю подругу и хоть как-то ее успокоить. Но она не могла, не могла за секунду пересечь такое огромное расстояние между городами и оказаться рядом, просто не могла…

— Это наверняка тот… Который убил Сэма… Он продолжает мстить нам за что-то, боже, — захлебываясь от слез, причитала Марта, а Ава даже не знала, что ей ответить.

— Марта, Марта, успокойся, пожалуйста, — попыталась дозваться до нее Хейз. — Скажи мне, Ник рядом?

— Он убежал за успокоительным, — едва смогла внятно выговорить ее подруга.

— Марта, слушай, все будет в порядке, — спешно уговаривала ее Ава. — Полиция найдет этого поджигателя. Если, конечно, это поджог, а не несчастный случай…

Как назло в этот момент в дверь настойчиво постучали. Ава непонимающе посмотрела в коридор. Кого это еще черт принес?..

— Что это? Стук? К тебе пришли? — переспросила Марта слабым срывающимся голосом.

— Да, стучат, — непонимающе нахмурилась Ава и быстро мысленно махнула на нежданного и неизвестного гостя рукой. — Не важно. Не до них сейчас.

— Нет, лучше открой, — явно смутившись, что своей истерикой отнимает чужое внимание, запротестовала Марта. — Тем более Ник вернулся, пытается дать мне успокоительное. Я тебе потом перезвоню, когда и сама успокоюсь, и полиция что-нибудь узнает точно. Хорошо?

— Хорошо, — растерянно ответила Ава, после чего подруги коротко попрощались и телефон замолчал. Стук в дверь, меж тем, не прекращался, чем только сильнее раздражал.

Яростно стуча каблуками, Ава стремительно отправилась в коридор и, даже не заглянув в глазок, распахнула дверь. Будто бы желая еще сильнее выбить ее из колеи, вечер привел к ней на порог Блэка.

Мужчина выглядел ужасно. Лицо его посерело, заросло густой неаккуратной щетиной и будто бы даже растеряло былую красоту. Он выглядел совершенно убитым и очень уставшим, точно долгое время таскал на плечах всю боль мира. В глаза Аве он старался не смотреть и с пришибленным видом топтался на пороге. Поразительная скромность для такой фамильярной персоны, да еще и пропахшей виски.

— С Рождеством, Хейз, — слабым голосом произнес Виктор, все также не поднимая глаз.

— С Рождеством, Блэк, — коротко бросила Ава, но все же попыталась взять себя в руки и быть хоть чуточку вежливой. — Зачем ты пришел? Извини, конечно, но просто мне сейчас совсем не до тебя…

— Я тебе хотел в кое-чем признаться, — не обратив внимания на ее нервный и раздраженный тон, сказал Виктор и устало прислонился к дверному косяку спиной. Ава отступила в сторону так, чтобы они оказались друг напротив друга, но сколько она ни силилась заглянуть ему в глаза и понять, что с ним происходит на самом деле, все равно ничего не могла понять.

Неужели он в таком состоянии из-за нее? Из-за того, что она его отвергла?..

— Признаться в чем? — опасливо уточнила она.

— В том, в чем раньше никому еще не признавался. И долгое время даже себе, — произнес он и наконец-то поднял на Аву глаза. В первую секунду они показались ей абсолютно пустыми, но после короткого замешательства она ясно увидела в них бескрайнюю боль и обреченность человека, которому безжалостно разбили сердце.

Совесть тут же вцепилась в нее мертвой хваткой, и ее собственное сердце сжалось от чувства вины, но тут Блэк произнес то, чего Ава никак от него ожидала.

— Я люблю Ребекку.

Коротко, ясно и кристально честно. И как обухом по голове.

Через пару секунд кое-как подобрав упавшую челюсть, Ава неловко замешкалась и попыталась сформулировать хоть какой-то вопрос.

— И как давно? — спросила